Так, примерно за час до встречи с генералом Флагманом, который изъявил желание самолично прибыть в отель (очевидно, повинуясь правилу о взаимоотношениях горы и Магомета), Турбанов прилёг напротив экрана и терпеливо проглотил кусок передачи со снотворным названием «Деятели культуры о политике».
«…И мы рады от всего сердца, что сегодня на наши непростые, но животрепещущие вопросы согласились ответить два видных, я бы сказала, писателя современности Макар Лепнинов и Рихард Жабулаев».
Ведущая напоминала диснеевскую Белоснежку и говорила взволнованным звенящим голоском, рискующим сорваться в ультразвук. Точно таким же инкубаторским голосом в турбановском детстве восклицало радио по утрам: «Здравствуйте, ребята! Слушайте “Пионерскую зорьку”!»
«…Широко обсуждается эта новость. После стольких лет холодной войны, развязанной, как мы знаем, западными ястребами, сразу несколько лидеров европейских стран вдруг проявили, я бы сказала, странное желание приехать в Москву для переговоров с российским руководством – напрямую с Высшей инстанцией. Что вы думаете об этом? Ваше мнение?»
«Моё мнение следующее, – важно сказал Жабулаев. – Гнать! Гнать ссаными тряпками! Потому что нечего им здесь делать. Если бы меня попросили дать совет Высшей инстанции, то я бы дал совет: гнать куда подальше».
Жабулаев поразительно точно совпадал со своей фамилией: он словно пародировал надутую величавую жабу с выпуклыми глазами, торчащими туда и сюда. Говорил он медленно и значительно, давая оценить весомость каждого слова и каждого звука, исходящих из его сурового организма.
«И вот ещё что необходимо сказать. Вы здесь выразились про видных писателей. Но в этой студии, по правую руку от меня сидит не видный писатель, а живой классик, Макар Лепнинов. Вокруг него будет вращаться, а может, уже вращается вся русская литература, вся русская жизнь. Всё будет вращаться! Но это не помешало Макару отложить все дела, прочесть моё произведение и дать ему высокую оценку».
Разумеется, на экране тут же возник живой классик: молодцеватый, стриженный под бокс, он мог бы сойти за сотрудника ведомственной охраны или преподавателя физкультуры, если бы не толстая золотая цепь в вырезе рубашки.
«Европа зашла в страшный тупик, – сказал Лепнинов. – Она погрязла в педофилии, в однополых браках и не может найти ответа ни на один духовный вопрос. Они там уже чувствуют, что здесь, у нас, последний оплот духовности, поэтому они едут к нам – чтобы получить ответы и хоть как-то выбраться из своего либерального тупика».
«Но вы-то знаете, что им ответить?» – Белоснежка по долгу службы изображала острый интерес.
«Я знаю, что я русский. И православный. Вот и всё – этого достаточно! Это мой главный ответ на любой вопрос. У нас свой, особый путь. Я слышал от святых отцов, что у нас и конец света будет свой, особый. А Запад боится и завидует нам – пусть берут пример!»
«А нам есть с кого брать пример? Разве мы сами не совершали ошибок?»
«Мы совершали ужасную ошибку, когда либералы захватили власть: они хотели, чтобы весь народ, задрав штаны, бежал в гнилой либерализм. Вся страна от этого стонала, пока русский мир не начал вставать с колен. Независимость дорого стоит! Об этом знает братская Северная Корея – вот с кого надо брать пример! Об этом знают в Китае. Помните, что было на главной площади в Пекине? Там расстреляли сразу тысячу агентов-провокаторов и тем самым спасли страну. А у нас и сегодня предатели, потенциальные агенты ходят как ни в чём не бывало, живые и невредимые. Как прикажете с ними поступить?..»
«Гнать, – вмешался Жабулаев. – Гнать ссаными тряпками! Разрешите, я добавлю. Сейчас вся надежда на истинных патриотов – на таких, как Макар. Он готов отдать жизнь, даже поступиться успехом и личным комфортом ради принципов. Даже если от нашего поколения не останется никого, то Макар останется. Он будто бы сделан из куска металла. Но это не помешало ему подружиться со мной, прочесть моё произведение и дать высочайшую оценку».
На этих словах «умный дом» в турбановском люксе резко опомнился и одним махом вырубил телевидение, а вместе с ним и судьбоносный писательский диалог.
