Устроившись у стойки бара, я заказал себе чашку кофе и огляделся. В кафе никого не было, только в одном из боксов приютилась парочка, головы сидящих соприкасались. Присмотревшись в полумраке, я узнал Энн и Ларри.
В тот же момент меня увидела и Энн. Она помахала мне рукой и крикнула:
— Как дела? Идите же сюда, Гови!
Мне пришлось взять свою чашку и присоединиться к ним, хотя у меня не было ни малейшего желания разговаривать не только с ними, но и ни с кем на свете. При моем приближении Зейфель встал без всякого энтузиазма и пересел к Энн. Я занял его прежнее место.
— Итак, дети мои, что нового? — спросил я, стараясь говорить непринужденно.
Энн сразу же заметила фальшивость интонации и удивленно посмотрела на меня.
— Сегодня у нас ранний ленч, — заявила она. — Ларри хотел побыть со мной.
— Я его хорошо понимаю. У него отличный вкус.
Зейфель выдавил на лице улыбку. Он был бледен, под глазами у него появились мешки.
— Вы не будете ревновать меня, Кросс? — спросил он.
— Ревновать? Почему бы я стал ревновать вас? Энн вольна делать все, что захочет.
— Вы, вероятно, будете недовольны причиной нашего свидания.
— Я вас слушаю.
— Я пытаюсь убедить ее оставить службу.
— Мы собираемся пожениться, — объявила Энн. — Ларри просил моей руки, и я дала согласие.
— Надеюсь, вы будете счастливы.
Энн, несомненно, была счастлива уже сейчас. Глаза ее блестели, губы улыбались. Она повернулась к Зейфелю, тот казался очень взволнованным.
— Я ожидал услышать от вас более теплые слова, — обиженно заметил он.
— Ларри! — Энн нежно погладила его его руке. — Дай ему время опомниться. Он ведь так привык работать со мной. Но при любых обстоятельствах, Гови, я останусь с вами, пока вы не подыщете себе другого помощника.
— А вы не думали о таком варианте, Энн, чтобы остаться у меня и после замужества?
— Мы думали об этом, но, к сожалению, это невозможно. Мы хотим покинуть этот город.
— И куда вы собираетесь?
— Вероятно, в Сиэтл. Здесь все навевает слишком много воспоминаний.
— Мне будет не хватать вас, Энн.
— В таком положении вы будете не один. У меня было очень серьезное объяснение с матерью. Она останется здесь.
Энн склонила голову и улыбнулась. Я догадался, что именно она была причиной этого «объяснения».
— У меня также был долгий разговор с Форестом по поводу моего отца, — продолжил Ларри. — Форест обещал сделать все возможное, чтобы избежать огласки… Чтобы газеты ничего не пронюхали. Мне очень хотелось бы, чтобы он сдержал свое обещание… из-за матери.
— А не ради себя?
— Мне совершенно наплевать на это. Значение имеет только то, что это был мой отец. А всякие пересуды — это ерунда.
— Послушай, Ларри, не говори так, — тихо попросила Энн.
Он неожиданно растерял весь свой боевой пыл и, облокотившись на стол, закрыл лицо руками.
— Кто его убил, Кросс? Вы это знаете?
— Нет.
— Форест тоже не знает, у него даже следов никаких нет. Он сказал мне, что этот стилет — стандартное изделие и его мог купить любой, — на лице Ларри было смятение. — Вы не думаете, что моя мать…
— Безусловно, нет!
— Я сам знаю, что это глупо, но… Я не должен был даже говорить этого. Мы с ней по-настоящему поссорились, но теперь я сам буду хозяином своей судьбы. И я знаю, чего хочу. Я намерен стать адвокатом по уголовным делам, и мне кажется, что до сих пор я зря тратил свое время.
— Отличное решение, мой дорогой.
— Это будет моей настоящей профессией. Я твердо решил осуществить намеченную программу. Жизнь — серьезная штука, Кросс.
— Никогда в этом не сомневался.
Он поднял голову и посмотрел на меня.
— Я совершил много поступков, о которых теперь сожалею, — сказал он. — Например, то, что я сделал вчера в пустыне. Я не перестаю думать об этом.
— Не переживайте. Все делают ошибки.
— О чем вы говорите? — спросила Энн.
— Я уже говорил тебе, — ответил Ларри, — о том моем злополучном выстреле. Если бы я этого не сделал, Майнера могли задержать живым.
— Может быть, — медленно проговорил я. — Но, возможно, для него лучше было умереть.
Я допил кофе и встал.
— Желаю удачи, дети мои.
Ларри тоже встал. Мы изо всех сил пожали друг другу руки. Результат матча был нулевым — сил хватило обоим.
