— Где он сейчас?
— Не знаю. Когда мы уезжали, его не было в замке.
— А если бы у него было законное право, он смог бы удержать Хемвиль в своих руках?
— Да, — грустно кивнула Ноэль. — Гленир сильный, умный и честью дорожит. Такой прикроет спину в бою и не обманет, но в том кошмаре, что у нас творился, он не смог находиться.
— Милая кузина, я кое-что придумала!
— Что? — Оптимизма не уловила.
— Любыми путями уговорить Сэбиана, чтобы помог выдать тебя замуж за этого Гленира Сандерского и оставить вас управляющими, а в дальнейшем сделать собственниками Хемвиля. Как ты правильно отметила, дракану замок ни к чему, и мне, видимо, тоже. Разумнее всего, чтобы он остался в семье Дернейских по твоей линии. И… Амалия ради него погибла, так что, может быть, ее двоюродный брат там счастливым станет… мама была бы рада.
Моя подопечная снова расплакалась, уткнувшись мне в плечо, только теперь от счастья, вернее, от надежды его обрести. Конечно, мы не были уверены, что получится, как нам хочется. А сколько времени займут поиски Гленира? Но обе непременно должны попытаться наладить жизнь. Главное — уговорить мужа помочь в этом нелегком деле. Ведь по закону замок его…
Ноэль боялась поверить в свою личную счастливую сказку: вдруг Гленира скоро не найдем, а Керо не захочет долго искать, а может, и вообще не станет вмешиваться в бабские дела. Или, того хуже, вдруг тот уже женился ненароком… От моего возражения «на что он семью кормить будет» сестра отмахнулась, потому что «такого белокурого зеленоглазого красавца драка любая человеческая богатая наследница с руками и ногами заберет».
Таким образом, утомленные и возбужденные донельзя, заснули мы с трудом, как и встали утром, уже по привычке, с первыми петухами.
— Сафи, простынешь. Платье теплое, но ты еще слаба после болезни… — мягко попеняла Ноэль, накрывая мои плечи плащом, подбитым мехом наподобие кроличьего.
Я обернулась к подруге и благодарно улыбнулась, объяснив, почему захотела постоять у открытого окна:
— Сегодня особое событие: замуж выхожу. Обычно в этот праздничный день девушкам полагается испытывать волнение, восторг, а у меня — смятение и неуверенность в будущем. И все! Хоть красивым восходом полюбуюсь!
— В прошлый раз ты испытывала страх и ненависть, а сейчас — всего-то неуверенность, — с печальной улыбкой заметила Ноэль, присоединяясь ко мне.
Я не могла не оценить поддержку и хихикнула:
— Да уж, жизнь налаживается! — В очередной раз осмотрела свое красное традиционное платье и мрачно констатировала: — Наверное, ни одна драка Приграничья не наряжалась в свадебное платье чаще, чем Сафира Дернейская. Глядишь, так дело пойдет — заношу до дыр…
Девушка не выдержала и прыснула от смеха.
— И не надейся, дорогая! Ты в последний раз надела его. Я непременно постараюсь дожить до глубокой старости, — раздался за спиной не менее мрачный, чем мой, голос Керо.
Сразу стушевавшись под потемневшим взглядом внезапно явившегося «жениха», через несколько секунд я опомнилась: с чего бы, ничего «такого» не сказала… и даже не имела в виду. А подслушивать не приветствуется в любом обществе.
— Как вам будет угодно, милорд! — позволила себе чуточку язвительный тон, потом, увидев входящего следом за Сэбианом Ройвана, вежливо поклонилась и добавила: — Чудное утро, милорды!
— Леди Сафира, вы невероятно прекрасны сегодня. Впрочем, как всегда… и несмотря ни на что, — похвалил меня последний с таким же поклоном, затем посмотрел на Ноэль, склонившуюся в реверансе, и, мягко улыбнувшись, обратился к ней: — А вы, госпожа Лояну, сегодня словно бутон арисы — нежная и восхитительная.
Выслушав Данкеро, драка покраснела, я, наверное, тоже, потому что почувствовала, как тепло прилило к щекам, к сожалению, продемонстрировав драканам нашу полнейшую наивность и неискушенность по части комплиментов.
Мужчины задумчиво уставились на нас.
— Мы идем? — нервно поторопила я, чтобы избавиться от неловкости.
— Занятно, миледи! — усмехнулся Керо, скривив уголок рта. — В первый раз вы не спешили стать моей женой.
Вспомнив, что надо было поблагодарить за комплимент, как положено настоящей леди, чему, в конце концов, Ирина в той жизни учила, а не молча краснеть, с досады я чуть слышно буркнула:
