Капли невропатолог выписал, должно быть, подходящие, потому что мать не заговаривала о Париже и таинственном табльдоте, из голоса исчезли чужие высокомерные нотки, но и потрясение не заставило себя ждать.
Побывать на Аптекарской им с матерью таки пришлось.
Произошло все неожиданно, быстро и страшно.
Наутро после своего дня рождения – семьдесят пять стукнуло! – дед проснулся мрачным, как туча. Бабка, привыкшая к частой смене его настроения и к столь же частым придиркам, не обратила внимания и даже огрызнулась на какой-то вопрос, тем более что вопрос был донельзя глупым: «Замуж собралась?» А вот грубить в ответ было ошибкой, но откуда Аглая могла знать об этом, скажите на милость? «Не выйдет! – заорал дед. – Рано ты меня хоронишь!»
Однако слова передают мало, тем более слова, неоднократно тиражированные: вначале соседям, куда бабка бросилась за помощью с лицом, залитым кровью, затем персоналу «скорой» и только потом – им с матерью, вызванным на ту самую Аптекарскую, куда деда привезли уже в смирительной рубашке, за неимением «буйного» отделения в районной больнице.
Карлу запомнился кабинет врача. Был уже вечер, в коридорах горели лампы, защищенные металлическими сетками. Такими же сетками, только из толстой проволоки и с более крупными ячейками, были затянуты лестничные пролеты. Но самое тягостное впечатление произвели на него двери без ручек. Медсестра вынимала из кармана халата отмычку наподобие тех, которые используют проводники вагонов, ловко вставляла ее в виднеющийся штырь и поворачивала; открыв дверь и пропустив всех, тут же ее захлопывала.
Вот сумасшедший дом, царство абсурда. Что сказали бы психиатры о сегодняшней цепочке совпадений, где каждое звено представлялось невероятным?..
Дед сидел на кушетке, как пленный в кино, – не то связанный, не то перепеленатый так, что рук не было видно вовсе. Редкие седые волосы, обычно тщательно причесанные, были взлохмачены, сам он, по сравнению с дюжими санитарами, казался мелким и таким беспомощным, что у Карла перехватило горло. Аглая, с перевязанной головой, сидела в отдалении, с готовностью подаваясь вперед, когда врач задавал очередной вопрос.
– Гонялся за мной по двору, да; а сначала по кухне. Грубости кричал, оскорблял. Схватил полено, – у нас дрова под навесом сложены. Я испугалась, к соседям побежала, только до хутора ихнего не добежала: напал сумасшедший этот. Вот у него спросите, пускай скажет, что он мне говорил; мне повторить и то стыдно. Разбил мне голову поленом – спасибо, люди добрые спасли. Психический он, я сколько лет мучаюсь, вот дочка знает.
В представлении Карла психиатр должен был выглядеть зловеще, с оттенком инфернальности; оказалось, врач как врач: усталый, задерганный, часто тер глаза под очками. Слушая рассказ Аглаи, одновременно заполнял какой-то бланк, иногда кивая.
– Психические заболевания в семье были? – спросил, кивнув на деда.
Бабка радостно закивала:
– То-то и есть, что были! Матка у него сумасшедшая была, и сестра тоже; померли уж.
Мать ахнула:
– Мама, что ты такое говоришь?!
Врач перестал писать и поднял глаза. Паузу разорвал крик деда:
– А-а, с-с-стерва! Ждешь, я помру, а ты замуж выскочишь? Я знаю, я давно тебя раскусил – смерти моей дожидаешься! А зачем ты на покойных клевещешь, с-с-сссс…
Ярость душила его, он давился и брызгал слюной, пытаясь что-то выговорить, но выходило только змеиное: «с-с-с».
Карла больше всего поразила радостная ненависть, с которой бабка говорила, – ненависть не только к деду, но и к его давно покойным родным. Мать вставила:
– Доктор, они обе от тифа умерли, мать его и сестра, от сыпняка…
Бабка, вскочив, перебила:
– Ты не знаешь, Лара, что я пережила с ним, ты не говори. Тем более тебя на свете не было; не говори!
Деда оставили в больнице.
«Острый психоз, по всей вероятности, – сказал врач Карлу, – в таком возрасте случается. Понаблюдаем, назначим лечение. Надеюсь, что быстро снимем».
Карлу запомнился тот год, хотя с тех пор миновало одиннадцать лет; с трудом верилось. Год абсурда и страха за мать, особенно после знакомства с больницей, где двери без ручек. Привыкнуть к этому он так и не сумел, хотя приезжал каждый вечер.
