Тэрл попытался снова пустить в ход меч, но на этот раз противник был к этому готов. Прямо рукой в бронированной перчатке перехватив клинок за лезвие, легионер дернул его на себя, - и Тэрл был вынужден выпустить оружие, чтобы удержаться в седле. Мгновение неустойчивости противника дало возможность ударить его кулаком, - но тот, казалось, этого даже не заметил.
Только продержаться… Продержаться…
В тот момент, когда лошадь споткнулась, Тэрл подумал, что это конец. Но нет: сегодня Истинный Бог благоволил ему. Лошадь не упала, не сломала ногу, и даже он сам из седла не выпал. Но теперь скакать приходилось не по земле, а по мелководью, что тоже скорости не прибавляло.
Осталось немного… Совсем чуть-чуть…
Мелькнула перед глазами шпага, лишь чудом не угодив в глазную щель. Противник явно не собирался прекращать таких попыток, и все, что мог сделать Тэрл, это прикрыться рукой в бронированной перчатке. За время этой погони доспехи неоднократно спасали ему жизнь, но благодаря им же он был вымотан уже настолько, что о контратаке и речи не могло быть.
Почти, почти… Вот оно!
Впереди береговая линия сходилась с тропой на северо-восток, по которой ранее ускакал Корбейн. Верный кавалерист ждал своего командира.
С заряженным пистолетом наготове.
Хоть пуля и не пробила неведомый металл, из которого были сделаны доспехи Железного Легиона, угодила она прямо в лоб. С громким хрустом шея легионера переломилась.
Тэрл наконец-то смог выдохнуть.
- Отличная работа, - сказал он, замедляясь, - Дадим лошадям пару минут передохнуть, и двинемся дальше. Мы должны успеть в Альбану за один переход… Только дай я сперва сниму эти гребанные доспехи.
Иногда чтобы прослыть пророком, достаточно просто быть пессимистом.
Именно эту народную мудрость снова и снова вспоминал Вотан, через прорезь в стене палатки наблюдая за приехавшими всадниками. Яруб не терпящим возражений тоном приказал ему не показываться на глаза слугам халифа, боясь, что пребывание в поселении ансарров белого гостя прогневает их. И все же, ни знахарь, ни его ученик не могли и на секунду допустить, что появление их в ближайшие дни после памятного разговора было простым совпадением.
Не бывает таких совпадений. В смысле, не бывает, чтобы они были по-настоящему случайными.
Это Вотан знал, как никто другой.
Лица семи всадников были закрыты черной тканью. Здесь, в пустыне, это было вопросом не обычая, а здравого смысла. И все же, определить среди них предводителя, одного из младших адептов Лефевра, не составляло ни малейшего труда. И даже не из-за характерных для колдунов Халифата светлых глаз, контрастировавших с темной кожей. Слишком ярко сияли, несмотря на дорожную пыль, золотой воротник, браслеты и пояс. Слишком властно, уверенно он держался. Как будто люди перед ним были лишь пылью под его ногами.
Пожалуй, в глазах слуги Халифата так оно и было.
- Господин…
Яруб склонился в подобострастном поклоне. Стоявший за его правым плечом Джамиль повторил его жест, хоть на какие-то мгновения и позволил проникнуть на свое лицо выражению бессильного гнева. Черных ненавидели. Пожалуй, все ансарры разделяли эту ненависть. Но поделать с этим они ничего не могли: вздумай они бунтовать, вся деревня полегла бы под выстрелами пары солдат со штурмовыми винтовками Дозакатных.
Что уж говорить об адепте, перед которым ансарры испытывали не меньше священного ужаса, чем их черная родня?
- Господин, мы не ждали вас так скоро, - продолжал знахарь, - Мы успели собрать не так много, но надеюсь, что великий халиф Намир оценит по достоинству наши дары.
Адепт перевел брезгливый взгляд на сваленные в кучу дары, которыми маленькое племя откупалось от всесильной империи, властвовавшей над континентом. Керамика, изделия из глины и кости. Кожаные доспехи для воинов и сушеное мясо, незаменимое в дальних походах. А самое главное – пара горстей золотой пыли, адским трудом отмытой из золотоносного песка. Главное, ради чего Халифат вообще до сих пор позволял племени условно-свободно жить на условно-своей территории.
- Мало, - фыркнул адепт, - Твои обезьяны совсем обленились.
