– Приписан?! Это вы точно выразились, кап-рал. Приписан. А мне, вашему командиру, нужно чтобы вы. Были не только приписаны. Но и были десантником. Какая задача была поставлена вам вашим прежним командиром? – в голосе Шепарда послышались нотки, не дававшие Дженкинсу никакой возможности оттянуть доклад.
– Прибыть на борт десантного фрегата "Кейптаун", сэр! В пятнадцать часов тридцать минут три недели назад, сэр! В распоряжение лейтенанта Велланда, сэр!
– И почему я, командир десантного экипажа фрегата "Нормандия" нахожу вас на базе спустя неделю после ухода "Кейптауна", кап-рал? – пока Шепард это цедил, Дженкинсу не раз казалось, что вот сейчас, сию секунду капитан обернется и это будет последним, что увидит Дженкинс в своей жизни.
– Опоздал, сэр!
– Опоздали?! Вы, капрал десантных войск ВКС Альянса Систем?! Опоздали?!
– Так точно, сэр! – Дженкинс положительно не знал, что ему отвечать еще. Полумрак салона начинал его откровенно пугать. Чернота космоса, еле-еле подсвеченная звездами нагоняла жуткую тоску.
– Главный девиз десантных сил планеты Земля. Живо. Четко. Раздельно.
– В любое время! В любом месте! Любую задачу! Выполнять! Точно! Полностью! В срок! И никак! Иначе! – с каждым словом, буквально выкрикиваемым, Дженкинс ощущал, как с ним что-то происходит. Куда-то отходит бравада, где-то затихарилось хвастовство, куда-то скрылась легкость и беспечность восприятия. Капрал видел, что Шепард не оборачивается, никак не реагирует на хорошо знакомые ему слова.
– Сейчас вы, кап-рал. Пойдете в трюм и там отработаете за два часа, что остались до обеда. Со всем старанием. Комплекс скоростной работы с оружием. Выпол-нять. – выплюнул капитан, не меняя позы.
– Есть, сэр! – Дженкинс на автомате развернулся и вымелся из салона.
Шепард не стал оборачиваться, зная, что Дженкинс, убегая, даже дверь в салон забыл закрыть. Он знал, что произойдет с капралом за эти два часа работы на пределе его нынешних возможностей. Он станет. Другим. И он. Останется. Жить.
Если с Дженкинсом было все просто, то с лейтенантом Аленко… Было намного все сложнее. Кайден был биотиком, отягощенным искусственными профильными имплантатами. Не слишком удачная модель. Эль – вторая. Кайден наотрез отказывался менять имплантаты на более совершенную, эль третью и сейчас Шепард, стоя в прежней позе у окна иллюминатора, на экране мозга осматривал имплантат лейтенанта Аленко. Стандартная модель, без всяких наворотов. И жуткие мигрени. У носителя этой модели. Рядом с изображением имплантата выстраивались в отдельном поле строки рекомендаций по гашению мигрени, как признака несовместимости имплантата и носителя. Шепард вчитывался в эти строчки, вращая имплантат и так и этак.
Он знал, что лейтенант Аленко чувствует взгляд на себе, но не может определить, кому этот взгляд принадлежит. Кроме него, второго пилота и сидящего рядом первого пилота в рулевой рубке фрегата больше никого нет. Никого из людей.
Офицер Аленко находится в кресле в пилотской рубке. Он по боевому расписанию еще и второй пилот корабля. Хотя никаких особых прав, никакой особой квалификации у него нет. Шепард это знал точно. Он уже смог вспомнить все, что когда-либо читал из документов, характеризующих этого лейтенанта. Службист. Штабист. Формалист. Не способен к боевой работе на пределе возможностей. Не может руководить эффективно никем, даже собой. Биотик, не знающий, что такое боевая биотика в реальном боевом применении. Быстро выдыхающийся, неспособный дозировать удары с машинной точностью, добиваясь максимальных результатов.
Если ему, капитану Шепарду, дали в подчинение этих двоих, то он заставит этого лейтенанта измениться. В лучшую сторону. Хотя бы для того, чтобы этот пацан просто выжил в том, что начнется через двое суток. Меньше чем через двое суток.
Шепард читает рекомендации, высвечивающиеся на мозговом экране. Читает, оглядывая имплантат и его связи с организмом человека. Читает, формируя командную последовательность.
Наконец Шепард принимает решение. Командная последовательность запущена. Теперь Аленко знает, что взгляд – это не случайность. Но, по прежнему не знает, кому именно этот взгляд принадлежит. Поздно разбираться, ища источник. Поздно. Руки лейтенанта Аленко, до того момента спокойно лежащие на подлокотниках, впиваются в их покрытие всеми пальцами, принимая на себя жуткое нервное напряжение, сковывавшее тело молодого офицера чем-то похожим на стазис.
