И только башня, стоявшая на самой вершине, была выложена из камня. Грубо выложена, почти небрежно, оттого и обвалилось несколько верхних арок, ведущих на смотровые площадки. А сарайчики и домишки к ней прилепили уже из глины, явно много позже и наверняка временно. Но что-то не задалось в планах строивших их жителей, уже поросли травой крыши, потемнело некрашеное дерево неказистых дверей, выкрошились до дыр некоторые стены. А строить новые и надёжные так никто и не собрался.
Дисси совершенно ясно было, в уповании на какие перемены они живут так бедно и неустроенно, но тревожило другое. Кто поддерживает в них эти необоснованные надежды, кто толкает на бессмысленную и заведомо провальную борьбу? Ведь ясно же, что жителей этого места попросту используют в собственных интересах очень подлые личности. Так почему ничего не делают те, кто это понимает?! Ну ведь не может же быть, чтоб таких не было вовсе?
– Вот и башня, – словно для себя, хмуро выдохнул Блан, поднимаясь по выложенным из дерна сту-пеням ко входу, прикрытому сорванной с петель дверью.
Поставил корзинку у ног и передвинул видавшее виды дверное полотно вбок.
– К Лерту, что ли? – лениво протянул откуда-то сверху грубый голос со странным акцентом, и Дисси, подняв на говорившего глаза, замерла в изумлении.
Всё во внешности сидевшего на балкончике охранника, а больше он никем быть не мог, было ей совершенно незнакомо. Не было ни у одной из известных Дисси рас такой примечательной внешности. Ярко-рыжие кудряшки обрамляли лоснящееся чёрное лицо с желтоватыми узкими глазами, а фигура была абсолютно непохожей на тела представителей других рас. Волосатые мускулистые руки заканчивались дюжими кулаками, а квадратные плечи переходили в мощные бедра коротких ног безо всякого намека на талию. И в то время как странный туземец заинтересованно рассматривал корзинку в руках Блана, одна его нога красноречиво постукивала разлапистой босой ступнёй по полуразрушенному бортику.
И эта мохнатая лапа уже пробила огромную дыру в почти сложившемся у Дисси понимании происходящего. Ведь всё, что угодно, она могла предусмотреть, кроме существования подобных туземцев.
– Чего несёшь? – лениво и нахально осведомился стражник, и его хитрые глазки алчно блеснули.
– Для тебя – ничего, – отрезал парнишка, но чуткий слух Дисси уловил в его голосе нотку отчаяния.
Так, значит, этот абориген, мало того, что своим существованием сломал уже почти сложенную головоломку, так ещё и отбирает еду, которую приносят пока неизвестному, но уже почему-то симпатичному ей Лертону, возмутилась знахарка и приготовилась действовать. Прошмыгнула мимо Блана и пошла впереди его по винтовой лестнице, туго закрученной посреди башни. Безошибочно догадавшись, что миновать босолапого охранника им не удастся. Он действительно, уже ждал на первой площадке, и ухмылка, горящая в жёлтых глазах, не оставляла никаких сомнений в его планах насчёт содержимого корзинки Блана.
– Держись у стены, – приостановившись на миг, шепнула Дисси насторожённо топавшему за ней шпиону и довольно хмыкнула, проследив быструю смену выражений его лица. От изумлённого до понимающе-хитрого.
Затем снова зашагала впереди парнишки, стараясь ступать как можно тише. Впрочем, в мягких кожаных полусапожках, единственных, что взяла для себя Дисси из присланных эльфами вещей, идти бесшумно было на удивленье легко. Зато надевать их бесполую одежду знахарка отказалась наотрез, заявив, что помолодела не настолько сильно, чтоб забыть, что она взрослая женщина, и Первый её в этом горячо поддержал. Впрочем, и Улидат осталась в собственных вещах, длинных штанах, выглядывающих из-под более короткого платья с разрезами по бокам, и затейливой курточке с широкими рукавами. Только куэлянскую замысловатую чалму сменили свободно свисающие концы тонкого платка, поверх которого кокетливо сидела вышитая круглая шапочка.
Проскользнув мимо прочно перегородившего дорогу охранника, Дисси застыла позади него, ожидая подходящий момент. Он же, словно почувствовав чьё-то присутствие, встревоженно оглянулся, и целую секунду Дисси почти вплотную изучала широкое лицо с приплюснутым носом. Но мысли о корзинке оказались у туземца сильнее интуиции, и он вновь уставился на замедлившего шаги Блана.
