– Почему вы не желаете кушать, ваше высочество?! – чуть насмешливый голос явившегося почти сразу после ухода служанки незнакомца был далеко не так почтителен, как следовало бы.
Но Дель уже успела решить, если уж у прямодушной Кимелии хватило сил и умения сыграть свою пока непонятную роль, то ей-то сами боги велели.
– Неужели вы не можете понять, что я волнуюсь? – сообщила принцесса неожиданно кротко, подняв на собеседника прекрасные синие глаза. – всё-таки я первый раз выхожу замуж.
– Ваше высочество, это радостное событие состоится только утром, жених не успел доехать, поэтому можете смело ужинать, – скользнула по губам гостя ещё более откровенная ухмылка, но Дель предпочла её не заметить.
– Вот и нужно было отдать мне письмо его величества утром! – совершенно натурально возмутилась принцесса. – Когда я нервничаю, то не могу ни есть, ни спать спокойно!
– Ну, если вы не сможете заснуть, постучите в двери, с этим я помогу, – поразмышляв несколько секунд, нагло заявил незнакомец и неторопливо покинул комнату, оставив принцессу сидеть с побелевшим от негодования лицом. И только через полчаса после ухода негодяя девушка смогла взять себя в руки и выбросить из головы изощрённые способы наказания, которым она его предаст. Если когда-нибудь вернётся в свой дворец, разумеется. И сумеет его поймать.
Зато теперь ей с совершенно другой стороны виделось прощание с Кимелией. И раз та не дала никакого намёка на свое положение и на участь инлинов, значит, у неё была причина. Вот только понять бы ещё, зачем ей так понадобился Мартин? И почему она откровенно обрадовалась, когда Дель его отдала?
А если? О боги, ну почему же она такая тугодумка! И даже жениха своего разоблачила только случайно, хотя потом припоминала, сколько раз у неё была такая возможность и до этого, вслушайся она повнимательнее в его собственные слова!
И теперь она снова едва не пропустила самого основного. Ведь Ким же ясно ей сказала: «Я его заберу». Не беру себе, а заберу, что может означать только – с собой. Значит, Ким выпустили из замка, и раз она так счастливо улыбалась, то определённо не одну. И она решила спасти Мартина, который был совершенно не нужен, а может, и опасен магам. Вот теперь всё встаёт на свои места. И даже слова магистра про помощь в засыпании обрели другой смысл. Дель отлично знала про заклинания, способные в мгновенье уложить в сон людей, не защищённых специальными амулетами. Тысячи раз наблюдала в Ирнеин, как ими пользуются эльфы. Вот только ещё не догадывалась, что и тёмные магистры так искусны в этой области магии.
Значит, все её надежды на спасение напрасны, раз Ким увозит сейчас усыплённых инлинов. От насланного сна никого нельзя разбудить обычными средствами, а Кимелия не имеет и капли магических способностей. Дель тяжко вздохнула и откинулась на спинку кресла. Как же всё-таки несправедливо иметь всё, о чём только мечтают другие: титул, дворцы, украшения, самые роскошные платья и туфельки. И вернувшуюся красоту, которой всегда так жгуче завидовали придворные дамы. Но, несмотря на всё это, быть проданной, словно самая бесправная рабыня, совершенно незнакомому мужчине.
И ничего нельзя сделать, ни поспорить, ни убежать. Таков королевский долг – думать сначала о судьбе государства и подданных, а уж потом о своей. Вот ещё была бы она уверена, что государству и подданным от её несчастий сразу станет лучше.
Лишь об одном принцесса страшно жалела теперь, когда уже ничего нельзя вернуть назад. О собственном здравомыслии. Ведь неимоверно завидуя Ким, каждые полчаса счастливо улыбающейся Рьялду, сама Дель всё-таки сумела удержать себя в руках и так за весь день и не решилась хоть разок открыто посмотреть в заветное окошко.
– Ваше высочество, пора вставать… – сквозь сон расслышала Лародель чей-то почтительный, но настойчивый зов.
Однако разум никак не желал выныривать из уютной тёплой темноты полудремы.
«И зачем только её будят так рано? – лениво текли вялые мысли. – Она всё-таки принцесса, а не крестьянка, ей не нужно с утра пораньше возиться со скотиной и с огородом. У неё, помнится, даже сомнение закралось, а не разыгрывает ли Дисси сестёр, рассказывая, сколько труда вкладывают селяне, прежде чем получат пару крынок молока?».
