Он объяснил, что прекрасный город Кардифф был домом для этих Чудовищ, и так было с самого сотворения мира. Что-то под названием Разлом пролегало через эти земли, я решил, что это и был пунцовый дым над нами, и что двое Чудовищ сражались за власть над ним.
Или за то, чтобы сбежать.
Он передал мне эту книгу и специальную ручку, такую, каких я никогда раньше не видел. Он сказал, что этой ручкой можно писать слова, но я не смогу впоследствии прочесть их.
Он сказал, что очень важно, чтобы я записал в этот дневник события того дня — и ничего более.
И что когда одно из Чудовищ и его Секундант победит или проиграет, я должен буду закрыть этот дневник и убедиться, что он будет похоронен вместе со мной здесь, в Кардиффе.
Я отметил, что, возможно, в скором времени я покину Кардифф, что без Марджори для меня нет смысла оставаться в этом городе, однако Билис был настойчив. Не имело значения, куда я уеду, при условии, что я буду похоронен здесь, в Кардиффе. На кладбище у церкви святой Марии, которая находилась далеко на севере Кардиффа.
Однако я должен рассказать вам о битве — несмотря на то, что я, честно говоря, имею слабое представление о том, что именно произошло. Рычание Чудовищ и метания чёрных и белых огней.
Билис Менджер и второй Секундант не делали ничего до тех пор, пока, спустя примерно пять минут, пунцовый шторм не засветился очень ярко, белые огни погасли, а Синее Чудовище поднялось выше, и Серое исчезло под землёй.
Синее Чудовище с рёвом начало бить себя в грудь, словно какая-нибудь гигантская обезьяна с тёмных континентов, и тоже исчезло, провалившись сквозь разверстую трещину, из которой оно вышло, и дыра закрылась, а пунцовая буря прекратилась.
Двое Секундантов остались — тот, которого я знал как Кафара, пошёл к Билису. Они пожали руки, и Кафар, прижавшись к Билису, исчез, почти как если бы он каким-то образом был внутри человека, с которым я разговаривал — это был самый странный трюк, какой я когда-либо видел.
И Билис сказал мне кое-что ещё.
Он сказал, что Третарри больше не принадлежит ни мне, ни рабочим. Он сказал, что все они должны покинуть свои дома в течение семи дней, иначе он не будет отвечать за последствия. Однако я не принял это за угрозу, скорее за извинение. У меня сложилось впечатление, что этот дорогой человек беспокоился скорее за их благополучие.
Став свидетелем битвы Чудовищ, я мог лишь согласиться.
Я спросил у Билиса, что он будет делать теперь — Чудовище, на которое он работал, было явно побеждено.
Он сказал мне, и я очень хорошо запомнил его слова: «Я буду идти сквозь вечность прошлого, настоящего и возможных будущих до тех пор, пока мой Господин Абаддон не возродится. До тех пор вы, Гидеон ап Тарри, должны будете помнить две вещи. Первое — слово «Торчвуд», потому что оно уничтожит будущее. И второе — то, что я, Билис Менджер, буду искать окончательной мести за будущее. Потому что это не должно произойти — однако без моего Господина Абаддона оно случится.
Я больше никогда его не видел.
На следующей неделе я переселил своих верных работников в новые дома в Виндзоре и Бьюте.
Лишь ещё один раз я пытался вернуться в Третарри, но что-то не дало мне войти туда. Не физически, но я испугался, что, если я войду, моё сердце затрепещет, а горло высохнет в ту же секунду. Я не смог разумно объяснить это, но я знаю и уважаю этот страх, и я поклялся не возвращаться.
Как и велел Билис Менджер, который в тот день исчез из моей жизни и больше не вернулся, я записал всё это спустя четыре года.
Я внёс в своё завещание условие о том, что этот дневник должен быть похоронен вместе со мной. Я храню его в деревянном ящике на чердаке. Сегодня будет последний раз, когда я его вижу.
Гидеон ап Тарри
12 июня 1880
