– За здоровье, любовь и деньги! – подняли свое пиво Мигель, Тони и Мишель.
– Сейчас заедем ко мне, сложим все деньги, и Мигель отвезет тебя к русскому, – сказал негр, обращаясь к Мишель. – Когда привезешь ее на место, – кивнул он Мигелю, – немного покрутишься, чтобы русский тебя запомнил, и быстро уедешь.
Тичер говорил тихо и уверенно. Всем стало понятно, что каждая деталь была им тщательно продумана и, что бы ни случилось, старый негр все предусмотрел наперед. Через полчаса компания покинула кафе на машине Мигеля.
– Если ты не против, я подожду Мигеля где-нибудь недалеко от туннеля, – обратилась Мишель к негру, когда машина немного проехала вдоль Малекона в сторону поворота на Ведадо. – Русский просил купить ром. Будет плохо, если вернусь к нему с пустыми руками.
– Ты права, – согласился негр. – Пусть русский выпьет как следует. И не надо, чтобы лишний раз мои соседи видели нас вместе. Где ты будешь ждать?
– У памятника Максимо Гомешу.
– Хорошо. До Репарто-Плайя мы доедем за двадцать минут, значит, через час Мигель подберет тебя у памятника.
Выйдя из машины, Мишель перешла Малекон и, пройдя несколько улиц, зашла в кафе El Torro. Заказав мальту, она спросила у бармена телефон. Спустя четверть часа в кафе зашел мужчина и присел за ее столик. Разговаривали они тихо, и все, что удалось услышать бармену, который принес мужчине банку пива, было лишь название порта Bahia de Matanzas. Мужчина о чем-то спрашивал Мишель, и она или утвердительно кивала, или, прикрыв глаза, отрицательно качала головой. Скоро она встала и вышла из кафе, показав бармену, что мужчина расплатится за мальту. По дороге обратно, к Малеко-ну, Мишель купила бутылку трехлетнего рома Havana Club и направилась к памятнику Максимо Гомешу, за которым почти сразу же начинается знаменитый гаванский туннель.
ГЛАВА 3
ОМЛЕТ СЧАСТЬЯ МЭРИ ДЖЕЙН
– Ты и правда не хочешь заняться со мной любовью? – поинтересовался Мигель, когда они миновали полицейский пост на выезде из Гаваны.
– Думай лучше о деле, – ответила Мишель. – Тичеру не понравилось, как ты сегодня смотрел на меня.
– Старику все равно, а мы бы могли неплохо провести время, после того как заработаем деньги. Не так часто удается встретить такую красивую девушку, как ты.
– Зря так считаешь. Тичер не любит, когда его напарники путают деньги с любовью.
– Что ты хочешь сказать?
– Только то, что сказала. Тичер не простит, если русский заметит, как ты пялишься на меня, и дело из-за этого сорвется. Тебе объяснили роль или ты ни черта не понял?
– Я же не говорю тебе: давай займемся любовью сейчас!
– Ни сейчас, ни потом. Мы делаем дело и разбегаемся, ясно? Если что-то непонятно, разворачивай машину и поехали к Тичеру. Он тебе быстро вправит мозги!
– Кусаешься? – усмехнулся Мигель. – Думаешь, если ты наездница, значит, кубинскому парню и подойти к тебе нельзя? Ладно, разбегаемся так разбегаемся. А насчет русского – мы еще посмотрим, кто из нас лучше знает свое дело. Ты, конечно, умеешь раздвигать ноги, но это не значит, что тебе за это поставят памятник.
– Тони говорил, что ты предпочитаешь молчать, или я ошибаюсь?
– Не ошибаешься, – кивнул Мигель. – Думаю, теперь не ошибаешься.
Он вынул из кармана завернутый в зеленый целлофан шарик и протянул его Мишель.
– Что это?
– Подарок для русского.
– Какой еще подарок?!
– От Тичера, – коротко ответил Мигель. Мишель развернула целлофан и, немного помяв шарик пальцами, поднесла его к носу:
– Ганжа?
– Гашиш.
– Зачем? Русский не курит.
– Тичер сказал, чтобы ты сделала русскому Мэри Джейн.
– Вот как?! А больше Тичер ничего не сказал?! Вы что, охренели? Даете мне гашиш и говорите, что дальше не ваше дело? По-твоему, я сама должна разбираться с этим дерьмом?
– Тичер сказал, чтобы ты сделала русскому Мэри Джейн, – еще раз повторил Мигель. – Не понимаешь по-испански?
– Вы чокнулись!
Мигель молча продолжал вести машину, не обращая на выкрики Мишель никакого внимания.
– Я тебя спрашиваю, идиот! Тебе язык отрезали? Как я должна это сделать? Что ты молчишь?!
– Я же не спрашиваю, как широко ты умеешь раздвигать ноги, – заметил Мигель. – Ты сказала, что ты умная, вот и разбирайся сама. Но если настаиваешь, могу отвезти тебя к Тичеру. Если ты, конечно, настаиваешь, – криво улыбнулся он.
