- У Шмида были богатые родители, и он имел возможность посещать гимназию. А такой, как я, не мог себе этого позволить. Вот он и зная, кто такой был Харон, а мы этого не знаем.
Берлах засунул руки в карманы пальто и снова глянул на спидометр.
- Да, Чанц, - сказал он. - Шмид был образованным человеком, знал греческий и латынь, иерея ним открывалось большое будущее, как перед человеком образованным, но тем не менее я не ездил бы быстрее ста километров в час.
Миновав Гюмменен, машина вдруг остановилась у бензоколонки. К ним подошел человек с намерением обслужить их.
- Полиция, - сказал Чани, - нам нужны кое-какие сведения.
Они увидели любопытное и немного испуганное лицо, склонившееся к машине.
- Останавливался у вас два дня тому назад автомобилист, называвший свою машину синим Хароном?
Человек удивленно покачал головой, и Чанц поехал дальше.
- Спросим у следующего.
В заправочной под Керцерсом тоже ничего не знали.
Берлах проворчал:
- То, что вы делаете, не имеет смысла. Под Эрлахом Чанцу повезло. В понедельник вечером здесь был такой, ответили ему.
- Вот видите, - сказал Чанц, когда они у Ландерона свернули на дорогу Нойенштадт-Биль, - теперь нам известно, что в понедельник вечером Шмид ехал по дороге Кернере-Инс.
- Вы уверены? - спросил комиссар.
- Я представил вам бесспорное доказательство.
- Да, доказательство бесспорное. Но для чего оно вам, Чанц? поинтересовался Берлах.
- Просто так. Все, что мы знаем, нам поможет в дальнейшем, - ответил он.
- Вот вы и снова правы, - сказал старик и стал смотреть на Бильское озеро. Дождь перестал. После Невиля озеро выглянуло сквозь разрывы тумана. Они въехали в Лигерц. Чанц ехал медленно, ища поворот на Ламбуэн.
Теперь машина поднималась по склонам виноградников. Берлах опустил стекла и смотрел вниз, на озеро. Над островом Петере видны были звезды. В воде отражались огни, по озеру неслась моторная лодка. Поздновато для этого времени года, подумал Берлах. Перед ними в долине лежал Тванн, за ними - Лигерц.
Они сделали поворот и поехали к лесу, который угадывался в темноте. Чанц заколебался н сказал, что дорога, может быть, ведет только в Шервельц. Когда они поравнялись е пешеходом, Чанц остановил машину.
- Это дорога на Ламбуэн?
- Прямо вперед, а у ряда белых домов на опушке леса - направо в лес, ответил человек в кожаной куртке и свистнул своей собачонке - белой с черной мордой, - крутившейся в свете фар.
- Пошли, Пинг-понг!
Они миновали виноградники и вскоре оказались в лесу. Ели надвигались на них - бесконечная вереница освещенных колонн. Дорога была узкой и плохой, то и дело ветки ударялись о стекло. Справа дорога круто обрывалась. Чанц ехал так медленно, что они слышали, как шумит вода в ущелье.
- Это ущелье Тваннбах, - пояснил Чанц. - По ту сторону дорога в Тванн.
Слева скалы скрывались в темноте и затем снова вспыхивали белым светом. Кругом был мрак, как раз наступило новолуние. Дорога больше не подымалась, и ручей шумел теперь рядом с ними. Они свернули налево и проехали через мост. Перед ними лежала дорога. Дорога от Тванна на Ламбуэн. Чанц остановил машину.
Он выключил фары, и они очутились в полной темноте.
- Что теперь? - спросил Берлах.
- Теперь будем ждать. Без двадцати восемь.
* * * Они стали ждать. Часы показывали уже восемь, но ничего не происходило. Тогда Берлах сказал, что пора уже Чанцу объяснить, что он задумал.
- Определенного плана у меня нет, комиссар. Я пока недостаточно проник в дело Шмида, да и вы еще блуждаете в потемках, хотя у вас и есть подозрение. Я решил сегодня построить все в расчете на то, что там, где Шмид был в среду, вечером снова соберется общество, на которое кое-кто приедет на машине, - ведь общество, в котором в нынешнее время носят фрак, должно быть многочисленным. Это, конечно, лишь предположение, комиссар Берлах, но предположения в нашем деле и существуют для того, чтобы исходить из них.
- Расследования по поводу пребывания Шмида на Тессенберге, проведенные полицией Биля, Нойенштадта, Тванна и Ламбуэна, не дали никаких результатов,-заметил довольно скептически комиссар в ответ на рассуждения своего подчиненного.
