— Заткнитесь! — рявкнул Скорняк. — У вас была возможность научить ее противостоять врагу, показать, что ждет в бою. Но вы жалостливые. Лишний синяк на ее личике боялись оставить. И в итоге она валяется как дохлая рыба. Это здесь она может себе позволить такую роскошь. А кого из вас будет благодарить за жалость, когда окажется на поле боя или в плену? Вы отлично знаете, что с ней сделают. Так что теперь не вмешивайтесь.
Он подошел к девушке, прорычал:
— Незыблемая тебя побери, долго валяться будешь? Сражайся, твою мать! Сражайся, пока не сдохнешь. Вслепую, кулаками, зубами, ногтями, хитри, изворачивайся, но не подпускай к себе противника. Если он доберется до тебя — ты мертва.
Ная понимала это, но сил встать не было, все тело казалось сплошной раной, болела каждая кость. Но еще больнее было от презрительного взгляда Радкура, от его разочарования в ней. Этого она позволить не могла. Встать! И показать этому сукиному сыну, что она еще жива и способна постоять за себя! Девушка оперлась на ладонь, оторвала голову от земли, подтянула ноги. Отделал он ее лихо. «Получите, что просили». Она попыталась подняться, но рука подогнулась в локте и колдунья вновь рухнула на землю. Было унизительно и стыдно. Но, оказалось, это еще не предел ее позора. Скорняк наклонился над ней, захватил в кулак волосы и, задрав голову, процедил брезгливо:
— Все, сдулась? Растеклась квашней? Ты привратник! Ты не имеешь права сдаться! Чего ты ждешь? Чтобы враг, прежде, чем отрубить голову, еще оттрахал тебя? Этого хочешь?! — его ладонь поползла по ее ноге верх, увлекая за собой подол юбки, пальцы грубо стиснули выпуклости ниже спины. Ная похолодела. «Не намеревается же Радкур еще и отыметь ее при всех в качестве наглядного урока?» Нет, он не может так поступить. Но после сегодняшнего поединка колдунья уже не была в том уверена. Это был другой Скорняк, не тот, которого она знала. Жестокий, беспощадный, не признающий слабость.
— Враг не проявит жалость, потому что ты женщина. Наоборот, использует это, чтобы унизить, сломать, опозорить. Тебя пустят по кругу или прикуют к стене и каждый, кто пожелает, будет иметь тебя, куда захочет. Не будь податливой селянкой, признающей право победителя.
Ная дернула головой назад, метя ему в лицо, но Радкур увернулся и врезал кулаком ей поддых. Девушка согнулась, слезы брызнули из глаз от перехватившего дыхания.
— Это уже чересчур! Совсем спятил, Радкур? Хватит девчонку увечить, — перебравшись через ограждение, к ним направился в негодовании привратник Грай, но Зарай придержал его за рукав, промолвив негромко:
— Не лезь. Сами разберутся.
Скорняк присел перед Наей.
— Что ж, по крайней мере, ты хоть сделала попытку. Но твоя неудача только раззадорит врага и подтолкнет к более решительным действиям. Бей наверняка, иначе он отыграется на тебе потом за непокорность. — Радкур рывком воздел ее на четвереньки, подстроил под себя, пальцы до боли впились в бедро. Склонившись к уху колдуньи, прошипел: — Ты не привратник, ты подстилка, если позволяешь так поступать с тобой. Сделай же что-нибудь! Даже, если это будет последний смелый в твоей жизни поступок. Докажи, что ты боец! Иначе… потеряешь мое уважение.
Щеки Наи пылали. Неизвестно отчего больше: позора, ощущения рук Скорняка на своем теле или гнева? Вероятно злость, а может, внезапно хлынувшая в нее потоком сила, позволила оторвать руку от земли, резко развернуться и врезать Радкуру кулаком в челюсть. А затем, воспользовавшись его заминкой, ударить ногами в грудь, сбросив с себя. Привратники восторженно зашумели, кто-то захлопал в ладоши.
Ная, пошатываясь, поднялась, подобрала свой меч, клинок Радкура отбросила ногой в сторону. Силы прибывали, но избитое тело тоже давало о себе знать.
Скорняк поднялся с земли, скривился в хищной усмешке.
— А вот теперь ты всерьез разозлила врага. Потому что задела его гордость, одержав краткую победу. Пощады не жди. То, что воин-мужчина может простить другому воину-мужчине, женщине он не простит никогда, потому как она посмела возвыситься над ним. Нельзя давать ни мгновения, чтобы противник пришел в себя и поднялся. Сумела его достать и свалить, добивай, пока не перестанет дышать. А что теперь будешь делать, когда я встал и полон желания свернуть тебе шею? И не смотри, что у меня нет меча. Сумею обойтись и без него.
