Архипов указал пальцем на секцию забора.
– Вон там, в ивняке ждет.
Серега подогнал машину бортом к ограждению, выбрался в кузов, примерился, а затем перекинул ящик с тушенкой через забор. Послышался глухой удар. Уже по накатанной вытащил из-под груды ветоши, лежавшей рядом с кабиной, старый бушлат, накинул на колючку, прибавил еще один, перемахнул через ограждение и оказался на земле с другой стороны.
В ивняке уже поджидал старший сержант. Облокотившись на ствол дерева, он курил. Рядом скучали двое дневальных. При виде Сереги сержант махнул рукой.
– Здорово.
– И тебе не хворать.
– Принес?
– Знамо дело. – Сержант поманил одного из дневальных, и тот протянул полиэтиленовый черный пакет. Содержимое призывно звякнуло. – Как договаривались. Сэм – слеза младенца, в лучших домах Марселя и Нью-Йорка подавать можно, хрен отличат. Тушенка где?
– У забора. Вон там. – Серега указал пальцем на секцию, рядом с которой приземлился ящик с провиантом. – Гони своих душар туда, я такую тяжесть таскать не нанимался.
– Вздрогнули. – Сержант махнул рукой, и оба срочника умчались в указанном направлении, чтобы вскоре появиться с деревянным ящиком.
– Тяжелый, – пожаловался один из солдатиков.
– А ты что думал? – Сержант хохотнул. – Любишь кататься, люби и катайся. Значит, так, сейчас в поселок мухой. Там отдадите старосте. Пусть бабло листает, как договаривались. Если будет зажимать или бартер предлагать, шлите лесом. Скажите, что Патрикеев и пальца о палец не ударит, если денег не увидит. Считай, последняя ходка.
– Чего это ты с бартера спрыгнул? – хмыкнул Серега.
Патрикеев протянул вскрытую пачку сигарет. Потапов вытащил одну, спрятал за ухом.
– Мухой, – рыкнул сержант, и дневальные скорой поступью исчезли за поворотом. – До поселка тут минут тридцать пешим, так что быстро управятся, если староста снова морду кривить не станет, – пояснил Патрикеев. – С бартером, да, не дружу. Контракт у меня выходит, и сваливаю я отсюда куда подальше. Деньги живые нужны позарез.
– С чего вдруг? – Серега удивленно покачал головой. – На гражданку со страшной силой захотелось или близость Зоны пугает?
– Чую, дрянь грядет непонятная. – Патрикеев затянулся, бросил окурок под ноги и растоптал каблуком, вдавив в грязь. – Пару месяцев назад появились люди, к кэпу пошли. Долго что-то терли с ним. Потом вертолетная группа прошла по коридору.
– Ну, прошла, и что?
– Ты не понял, это не наши. Импортная техника шла, частники. Гору добра перебрасывали.
– Ну и что?
– А то, дурья твоя башка, что над Зоной мораторий на полеты, а тут коридор открыли и часа три держали. Потом через месяц – еще раз, снова, и вот опять группа пришла. ЧВК. Человек сорок, все как один в черном, новом, стволы замаклачены, морды такие, что в темноте испугаешься. Часть наши, часть с акцентом. С ними – некто Грибов, всем там рулит и с кэпом на короткой ноге. Когда горючку перебрасывали в Зону контрабандой, это одно, а вот такой транспортный поток к беде приведет. Тащат лабораторию целую, компьютерный комплекс. Контейнеров двадцать на подвес. Будут наши вертолеты брать у летяг, как слышал.
– Так в чем проблема-то? – снова спросил Серега. – Ну, исследования какие, если лаборатория. ЧВК в охрану, от мутантов отмахиваться.
– Потапов, вот сколько ты на Кордоне?
– Полтора года.
– А я шесть лет. Зона тихая должна быть, спокойная. Ее тревожить нельзя. Чуть тронешь не там – и жди беды лютой, а если вот так вот, нахрапом, считай, скоро начнется такой жесткий звездец, что мои слова помянешь еще сто раз. Почему, думаешь, южный КПП закрытым держали почти полгода?
– Переоборудовали?
– Да хрен там ночевал. В трех километрах от КПП – лаборатория. Начудили там что-то, и волна мутантов пошла. Парни говорят, седые были, когда бой закончился. Кого комиссовали из того призыва, кого в срочном порядке в другую часть перевели. Офицеры уволились по большей части. Кто-то вверх пошел, кто на гражданку. Теперь, вангую, та же дрянь будет.
Серега вернулся к забору, подтянулся, держа в зубах пакет с алкоголем, перевалился через бушлаты в кузов, снял их и закрыл бутылки, бережно обернув, чтобы не звенели. Часть спиртного должна была пойти складским, за неучтенный ящик, часть – валютой по части, на дни рождения и прочие заслуживающие внимания праздники. Управившись, Потапов залез в кабину, где его ждал младший сержант.
