Когда я выступил с ходатайством в защиту обвиняемого, телеграфные агентства разослали сообщения об этом по всей стране, и они были напечатаны во многих газетах.
В то время мой друг Раймонд Шиндлер, известный частный детектив (о котором еще пойдет речь в этой книге), был советником редактора детективного журнала, сотрудничая с Горасом Бейли Брауном. Сам Браун, ветеран журналистики, с немалым издательским опытом, в то время серьезно задумывался над новой методикой подачи уголовных историй, которая лишила бы их привычной легковесности и привлекла к журналу внимание читающей публики.
Когда Шиндлер и Браун прочитали сообщение, что я занялся историей Линдли, они протелеграфировали мне, не возьмусь ли я что-нибудь написать об этом деле для журнала.
Ничто не могло бы меня устраивать больше этого.
В то время я был в тупике. Законных возможностей для очередной отсрочки казни уже не оставалось. Вице-губернатор пока приостановил ее, но отношение губернатора Уоррена к этому делу было хорошо известно, и так как он возвращался на свой пост, в руках вице-губернатора не оставалось больше никакой власти.
Чувствуя, что все законные возможности защиты исчерпаны, я решил, что будет интересно, если общество в целом из первых рук познакомится с этой странной ситуацией, выявившейся при чтении протокола дела Линдли.
Я написал открытое письмо губернатору Уоррену, которое послал в журнал. Оно тут же было напечатано.
Мне рассказывали, что в результате этой публикации офис губернатора был завален потоком писем. Несмотря на все свои предыдущие заявления, губернатор поступил совершенно правильно и сделал это достаточно тонко: он заменил наказание на пожизненное заключение, чтобы предоставить возможность дальнейшего расследования.
Линдли, и без того достаточно эмоциональный человек, несколько месяцев жил в тени смерти. Образно говоря, его уже несколько раз тащили к месту казни, а потом отводили обратно — только для того, чтобы он снова проделывал тот же путь. В результате сознание его помутилось. По мнению многих, он стал безнадежно больным. И я понял, что некоторые члены Верховного Суда именно в силу его заболевания недвусмысленно утверждали, что смертный приговор нельзя приводить в исполнение.
Во всяком случае, Линдли, неизлечимо душевнобольной, был приговорен к пожизненному заключению.
Имелись убедительные свидетельства, что преступление совершил другой рыжеволосый мужчина. Проводились интенсивные поиски таинственного рыжего сезонного рабочего, на лице которого были царапины от ногтей, которого видели в очень нервном состоянии и кто бесследно исчез на следующий день после убийства девушки. Но розыск его был предпринят слишком поздно. Им занимались и отдельные группы любителей, которые считали, что полиция с этим не справится. Но все оказалось бесполезным. Этого человека так никогда и не нашли.
Дело Линдли служит отличным доказательством того, чего можно достичь в нужный момент тщательно обоснованным расследованием доказательств по делу, когда в вашем распоряжении имеются все факты.
Из слов умирающей девушки (если бы Линдли в самом деле был убийцей, она бы успела упомянуть его), из так называемого свидетельского опознания пастушка полиция пришла к выводу, что убийца ни кто иной, как Линдли. И они старательно искали все доказательства, которые помогли бы прокурору выдвинуть против Линдли обвинение в суде, отбрасывая все, что свидетельствовало в его пользу.
Тем не менее дело Линдли имело далеко идущие последствия.
Гарри Стигер, глава издательской фирмы, издававший журнал «Аргоси», с которым мы много лет состояли в теплых дружеских отношениях, связался со мной, предложив мне вести раздел приключений.
За год до этого я как-то предпринял путешествие по калифорнийскому полуострову Байа, начав его в Тихуане, и после нескольких недель приключений, одолев больше тысячи двухсот миль по горам и пустыням, вышел к южной оконечности полуострова, к мысу Сан Люкас.
Я написал книгу об этом путешествии, и с тех пор, несмотря на месяцы тщательной подготовки, очередное путешествие откладывалось в зависимости от того, как сложится дело Линдли; могу сказать, что лишь отмена приговора по этому делу дала бы нам возможность пуститься в путешествие. Об этом было необходимо упомянуть, потому что у нас осталось так мало времени на окончательную подготовку, что у нас не было выбора — пришлось покидать вещи как попало в машину, надеясь разобраться с ними по дороге.
