Книга «Страна коротких теней» очень понравилась и Гарри Стигеру и его жене Ширли, члену Нью-Йоркского ботанического сада, которая с энтузиазмом неутомимо там работала.
В результате Гарри и Ширли Стигеры, два моих секретаря, Сэм Хикс из Вайоминга и я решили снова пуститься в это долгое тысячедвухсотмильное путешествие. Мы обзавелись кучей стенографических блокнотов, пленок, заряженных батарей для камер и на этот раз решили исколесить полуостров из конца в конец.
Даже с самым лучшим оборудованием, включавшим в себя джип с лебедкой с приводом от двигателя, с двумя ведущими осями и мощными тормозами и т.д., путешествие по полуострову было долгим, трудным, а порой и просто опасным. Бывали дни, когда нам удавалось покрывать не больше сорока миль, и случалось, что за два дня нам не встречалось на дорогах ни одной машины.
Так как экспедиция началась в конце февраля, дни были короткими, а ночи длинными. Лагерь приходилось разбивать при последних лучах заката, и после ужина, когда вся посуда была вымыта, воздушные матрацы надуты, спальные мешки раскинуты, пару часов мы просто сидели у костра.
Этот калифорнийский полуостров отличается неповторимым своеобразием. Слоновые деревья растут почти исключительно на его плоскогорьях и, насколько я разбираюсь, дерево «цирио» больше нигде на земле не встречается. Ночи тут всегда холодные и безоблачные. Днями часто ощущается горячее дыхание пустыни. Воздух сладостный и бодрящий. Ночью на небе мигают большие мохнатые звезды.
Мы чувствовали необъятность этих диких краев. Лишь огонь костра напоминал о присутствии человека. От круга света в тридцать или сорок футов диаметром падали блики на причудливые кактусы, которые тянули кверху свои колючие ветви.
За его пределами таились пространства, в которых человек по древней привычке инстинктивно чувствовал опасность… Внезапные вопли и вскрики из окружающей темноты невольно заставляли нас вздрагивать, пока мы не начали узнавать знакомый голос койота. Таясь в темноте, койоты, должно быть, ехидно ухмылялись нашим страхам. Они самые хитрые и пронырливые создания на свете, и если у человека есть овцы и куры, он не без основания считает койота заклятым врагом.
Так что естественно, что во время этих долгих вечеров, исчерпав привычные темы разговоров, мы невольно обращались к судьбам людей, которые стали жертвой неправедных судов.
Надо отметить, что свобода — понятие относительное. Нет человека, который пользовался бы абсолютной свободой. Мы связаны и цепями экономики, и понятием личной ответственности. Мы сидим на телефоне, ездим в такси и платим налоги; у нас есть профессии, войны и тревоги. Здесь, пока мы на полуострове Байа, жизнь носит предельно простой характер. Мы едим, спим и путешествуем. Мы больше ничего не делаем. У нас нет ни расписания неотложных дел, ни телефонных звонков, и свет уличной иллюминации не мешает спать по ночам.
Живя в обстановке полной свободы от забот и тревог, мы не переставали думать о людях, обреченных всю жизнь существовать за решетками, в серых стенах; и мысли эти неустанно мучили нас, даже когда мы бодрствовали.
Длительность сна определялась необходимостью постоянно подбрасывать дрова в костер по ночам. Вечером мы притаскивали сухостой, чтобы было на чем приготовить завтрак, и благополучно сжигали его ночью. Когда на месте вечернего пламени образовывались тлеющие угли, мы придвигались поближе, ловя тепло слабых язычков огня. Кто-то оставался следить за углями, чтобы они окончательно не потухли, а остальные залезали в спальные мешки.
Много раз во время этих ночных бдений я лежал без сна, думая о проблемах, связанных с тем, как обеспечить максимальную справедливость. И чем острее я ощущал свою собственную свободу идти, куда хочу и делать, что хочу, тем больше я думал о невинных людях, погребенных в камерах. Мысли эти тревожили и терзали меня, и временами я старался загонять их куда-то в подсознание — но не очень далеко, потому что они не могли находиться там долго.
Словом, в один прекрасный день я поделился своими мыслями с Гарри Стигером, и выяснилось, что он думает о том же самом. Каждый раз, просыпаясь по ночам, он ловил себя на размышлениях, что он может сделать как издатель для решения этой проблемы.
