Дело само по себе было столь же невероятно, как и все остальное, связанное с Кларенсом Богги.
Это было 26 июня 1933 года. Мориц Петерсен, замкнутый семидесятивосьмилетний старик, снимал комнатку в частной гостинице в Спокане, штат Вашингтон. Несколько неподалеку, на задах длинного большого участка на Ист 20-й стрит в Спокане у него была маленькая развалюха. В передней части участка стоял жилой дом по соседству с таким же.
У Петерсена была привычка утром, выйдя из гостиницы, добираться на такси до своей хижины, где он и проводил весь день, копаясь в садике, кормя своих цыплят, выпалывая сорняки и так далее. По вечерам он возвращался на снимаемое им место. Большая часть его одежды хранилась в хижине.
В то время Петерсен, как и большинство окружающих, находился в довольно стесненных обстоятельствах. У него было кольцо с алмазом, которое, по его утверждению, стоило пятьсот долларов, но он тщетно пытался продать его. (Это были времена Великой Депрессии, и наличные деньги были довольно редким товаром.)
О финансовых обстоятельствах этого человека идет речь потому, что невозможно было себе представить возможность его ограбления тем, кто знал о нем. С другой стороны, имелась определенная возможность того, что человек, не знавший его, мог предположить, что этот эксцентричный старик, ведущий такую упорядоченную жизнь, скорее всего, имеет какую-то сумму наличными, которую он или прячет в хижине, или хранит на себе.
В субботнюю ночь на 24 июня 1933 года кто-то вломился в лачугу Морица Петерсена и перевернул ее вверх дном. Окна были завешены полотенцами, чтобы обитатели соседних домов не увидели проблесков света, пока посетитель обшаривал все закоулки помещения, открывал ящики, разбрасывая по полу оплаченные чеки и различные документы.
На первый взгляд казалось, что взломщик искал какой-то определенный документ. Оплаченные чеки у Петерсена обычно хранились в аккуратной стопке, и трудно было себе представить, что взломщик разобрал эту пачку и разбросал ее по полу в поисках денег, пусть даже они и были его целью. Преступник без труда мог догадаться, что деньги обычно хранят в более приспособленном для этого укромном месте.
В воскресенье утром, когда Петерсен явился домой, он был потрясен зрелищем разгрома. Естественно, он сильно расстроился, но отказался обращаться в полицию. Он даже утверждал, что знает личность грабителя и не хочет никакого вмешательства в эту историю.
Все воскресенье Петерсен провел прибираясь. Днем он сказал соседям, что пропала только пара старых комбинезонов и черные туфли.
Если бы кто-нибудь специально решил выбрать самый неподходящий день для нападения или покушения на Морица Петерсена, он не мог бы выбрать худший, чем понедельник, общепринятый день всеобщей стирки.
Тем не менее в понедельник 26 июня 1933 года кто-то залез в домик Петерсена, поджидая его появления.
Соседи, конечно, не видели преступника, но слышали звуки отчаянной борьбы, доносившиеся из хижины. Было между десятью и двадцатью пятью минутами одиннадцатого утра.
Звуки привлекли всеобщее внимание. Из близлежащих домов высыпали дети и домохозяйки. Они успели увидеть коренастого, крепко сложенного, заросшего волосами человека, который бежал как-то странно, «боком» выскочив из дома. Они бежали за ним два или три квартала. Затем этот человек исчез в соседнем леске. Никому не удалось увидеть его лицо.
Когда дети и женщины преследовали человека, выскочившего из домика Морица Петерсена, одна из оставшихся соседок, заглянув в двери, обнаружила на полу стонущего Морица Петерсена с разбитой головой. Добежав до своего дома, она позвонила в полицию.
Все, что произошло после этого, можно назвать трагедией ошибок.
Первым полицейским оказался мотоциклист, который под вой сирены примчался на место происшествия и остановился перед домом.
Взволнованная аудитория рассказала полицейскому, что произошло. Мотоциклист тут же решил, что его зовут другие обязанности в ином месте и без промедления отбыл.
Полицейские из центрального участка, включив сирену, наконец сквозь уличное движение пробились к домику Петерсена.
