Видимо, именно тогда они и обнаружили на полу Морица Петерсена, получившего столь страшный удар, что одно глазное яблоко почти выскочило из орбиты. Доморощенное оружие лежало па полу рядом с умирающим.
Ребята рассказали полицейским, что покушавшийся исчез в кустах в нескольких кварталах отсюда, после чего полицейские мужественно направились к тому месту, где исчез убийца, здесь они внезапно выяснили, что «забыли свои револьверы». Сев в автомобиль и включив сирену, они уехали в поисках своих револьверов.
К тому времени, тоже под завывание сирены, прибыла «скорая помощь» для того, чтобы забрать Морица Петерсена и отправить его в больницу. Лишь тогда полицейские, наконец, вооружившись, прибыли на место преступления.
По причине, которая потом станет ясна, описание всей этой суматохи и особенно непрекращающихся звуков сирен имеет существенное значение.
После того, как Петерсена отправили в больницу, полиция произвела беглый осмотр места происшествия и завладела оружием, которым и было совершено преступление. Это была искусно вырезанная дубинка, к которой был примотан обернутый мешковиной камень. В целом она представляла собой смертельно опасное оружие, которым можно было нанести сокрушительный удар. И покушавшийся дважды ударил Морица Петерсена ею по голове.
Как ни странно, хотя Петерсен получил смертельное ранение, он все еще оставался в сознании. Умирающему все время казалось, что какой-то вес давит ему на голову, но, очутившись в больнице, он еще мог говорить. Он продолжал жаловаться на то, что удар проломил ему голову.
Вскоре в больницу приехала дочь Петерсена и, сидя у его постели, в присутствии свидетелей она спросила, знает ли он, кто напал на него.
Петерсен сказал, что знает, и добавил, что не хотел бы называть имя нападавшего. Дочь продолжала настаивать, и наконец Петерсен сказал, что если она снимет груз с его головы, он ей скажет; а затем, после дальнейших вопросов, он назвал имя, которое его дочь отчетливо расслышала.
Кларенс Богги не был назван, да и вообще имя это не имело к нему никакого отношения. В то время не было ровно никаких оснований связывать Кларенса Богги с Морицем Петерсеном или с ограблением его дома.
Полиция сообщила, что в ходе расследования ею арестован подозреваемый, который был однозначно опознан свидетелями, видевшими, как он выбегал из дома Петерсена, но некоторое время спустя полиция сообщила, что у этого человека безукоризненное алиби и она его отпустила.
Этот факт, упомянутый в местной прессе, сыграл впоследствии очень важную роль, но в то время появилось еще несколько версий, и он оказался погребенным под грудой догадок, предположений и сообщений для прессы, которые то и дело высказывала полиция, показывая, что она работает не покладая рук.
Постепенно дело стало сходить на нет. Полиция исследовала различные доказательства, делала, как правило, оптимистические заявления репортерам, но она зашла в тупик.
Мориц Петерсен умер вскоре после того, как его доставили в больницу и почти сразу же после разговора с дочерью, в ходе которого он упомянул имя покушавшегося на него.
В то время Кларенс Богги был на улицах Портленда.
Вспомним, что то было время депрессии. Люди, у которых не было денег, фактически не имели и возможностей их заработать. Те же, у кого были деньги, не знали, что с ними делать. Банки лопались. Рабочих увольняли. Рабочих мест не хватало.
У Богги не было работы и он в свое время был под судом.
Он был осужден за грабеж банка в Орегоне.
Рассказ Богги о том, как он был судим за ограбление банка, был столь же невероятен, как и остальные его истории. Мы даже не проводили расследования с целью выяснить ее правдоподобие, потому что его в свое время провели власти Орегона, завершив его полной реабилитацией Богги — не помилованием, а именно реабилитацией.
История Богги начиналась с того, что едва он разбил свой лагерь в «джунглях» под мостом на берегу небольшого ручья, как над его головой на огромной скорости промчалась машина и кто-то выкинул из нее пальто, упавшее под мост. Машина помчалась дальше, а за ней, завывая сиреной, мчалась полицейская машина — шла погоня.
