— Ты не сердись на меня. Хорошо?
— Татка мне уже давно и совершенно популярно объяснила, что сердиться на тебя невозможно… Так в чем же мужчины ничего не смыслят?
— В женщинах, — сказала Наташа.
— О, в этом они настоящие профаны! Даже когда у них на погонах два просвета и три звезды. Что, кстати, вполне достижимо для любого лейтенанта. Вообще плох тот лейтенант, который не мечтает стать полковником!
— Мне кажется, Гриша…
Нелла перебила:
— Что ты ко мне пристала с Гришей? — Она взяла книгу, села. — Парень как парень. Да еще с придурью. Коллекционер!
— Верезов? — удивился Кирилл. — Вот не думал.
— Он от всех скрывает. Самому стыдно, должно быть. Мне он случайно проговорился. Я велела ему выкинуть свою дурацкую коллекцию. Занятие для престарелых!
— Что же он коллекционирует? Нелла пожала плечами:
— Понятия не имею! Какие-нибудь спичечные коробки, наверно.
В прихожей раздался звонок. Нелла отбросила книжку, вскочила, но тут же опять опустилась в кресло. Кирилл, посмеиваясь, пошел открывать. Наташа прислушалась к голосам:
— Кажется, Верезов…
— Девочки, — сказал Кирилл. — Принимайте гостя. Входи, Гриша, входи.
— Добрый вечер… — Верезов от смущения топтался в дверях. — Извините. Незваный гость…
— А Волга впадает в Каспийское море! — Нелла звонко расхохоталась. — У вас в милиции все изрекают штампованные истины?
— Если их к этому вынуждают!
«Ну, — подумал Кирилл, — допекла Гришу. Стал огрызаться. Так ей и надо, дерзкой девчонке!» Никогда не знаешь, что она выкинет. Наташа говорит — Нелла в школе то двойки хватала, то сплошные пятерки. Родители думали — не попадет в институт. Но Нелла и тут всех удивила: с блеском сдала экзамены в медицинский! А сама до смерти боится анатомички. Так зачем, спрашивается, выбрала эту профессию? Смеется, посверкивая озорными «цыганскими» глазами: «Чтобы больные в меня влюблялись. Это им будет полезно — психотерапия!»
— Я займусь ужином, — сказала Наташа и вышла из комнаты.
— Принесли Хемингуэя? — спросила Нелла, хотя отлично видела, что книги у Верезова нет.
— Еще не успел прочесть…
— Так зачем вы пришли? — Нелла тут же раскаялась в своих словах. Вскочила с кресла. Схватила Верезова за рукав. — Идите, садитесь. Что это в самом деле? Пришел и стоит в дверях как истукан… Рассказывайте.
— О чем? — Верезов, подчиняясь ее натиску, сел.
— О чем хотите! Хотя бы о своей коллекции. Вы что собираете? Марки? Спичечные коробки? Автографы?
— Зажигалки…
— Господи, какая чепуха! Надеюсь, вы их выкинули?
— Не могу… — угрюмо сказал Верезов.
— Вот как? А кто обещал всегда меня слушаться?
— Не могу, — повторил Верезов. — Их начал собирать мой отец.
— Так пусть бы он и продолжал! — Нелла не заметила предостерегающий жест Кирилла. — Для его возраста это вполне подходящее занятие!
Она почувствовала что-то неладное в наступившем молчании. Не глядя на нее, Верезов, наконец, глухо проговорил:
— Мой отец работал в милиции. Его убили бандиты во время операции… Мне было тогда двенадцать лет.
Идиотка! Форменная идиотка! Вечно болтает бог знает что. С Наташей никогда ничего подобного не случается. «Татка умная и чуткая, а я…»
Нелла порывисто рванулась к Верезову:
— Простите… Ну, пожалуйста. Я ведь не знала… — Неожиданно для всех и даже для себя, Нелла горько расплакалась и выбежала из комнаты.
Верезов вскочил:
— Что же это? Кирилл Михайлович! Что я должен делать?!
— Ничего, Гриша, ничего. Пусть поплачет.
Кирилл от всей души сочувствовал Верезову. Еще недавно сам был в таком положении: мучился, не знал, как объясниться с Наташей. Но не может же он сказать Грише, что Нелла любит его. Нет, в такие дела нельзя вмешиваться. Разберутся сами.
— Я пойду, Кирилл Михайлович…
— Куда?
— Домой.
— Ничего подобного. Останешься ужинать. Наташа огорчится, если я тебя отпущу. — И, чтоб как-то отвлечь его от грустных мыслей, сказал. — Зайди завтра часов в десять в прокуратуру, Гриша. Есть дело.
Но Верезов, который ради дела обычно забывал обо всем, сейчас только кивнул, все еще растерянно глядя на дверь, за которой скрылась Нелла.
* * *
Кирилл достал зажигалку Никодимова. Интересно, попадалась ли она когда-нибудь на глаза Верезову?
