— Спасибо, друг. Я еще двести должен тебе за серьги.
— Значит, будет девятьсот. Пусть это вас не волнует. Боюсь только, что этого недостаточно…
— Мне остается пустить себе пулю в лоб! — мрачно сказал Бережнов.
Мещерский всполошился. Еще действительно сдуру застрелится! Нельзя дать этой мысли укорениться:
— А как же Аглая? — Мещерский был так встревожен, что на этот раз голос его дрогнул неподдельным волнением. — Что будет с ней?
Мещерский придерживался правила, вычитанного им где-то: все зависит от счастливой случайности и твердой решимости ее использовать. «Счастливая» случайность появилась, в решимости у Мещерского недостатка не было:
— Убежден, что сумею вам помочь, Николай Николаевич, — сказал он. — Надо только продумать кое-какие детали. Потом я вам все сообщу.
Ртуть в термометре угрожающе ползла вниз. Зябко поеживаясь, Дегтярев поднял воротник пальто, отошел от парадного. Наблюдение организовано хорошо, сбежать Никодимов не сможет. Валерий стоит на лестничной площадке первого этажа, откуда просматривается дверь в подвал. За углом дома прохаживается старшина милиции. В соседнем подъезде, в подворотне напротив, — оперуполномоченные и понятые.
Хлопнула дверь в подвале. Никодимов, не торопясь, поднимается по ступенькам. Выходит. Дегтярев взглядывает на окна. Свет в квартире Исаевой все еще горит.
«Что это? — тревожно подумал Кирилл. — Исаева забыла подать условленный знак или Никодимов не взял деньги?..»
Кирилл еще раз взглянул на окна. Свет не выключен.
«Брать его или не брать?.. — билось в мозгу. — Сейчас пройдет мимо… Брать или не брать?!» Кирилл напряжен до предела. Никодимов почти поравнялся с ним. А свет в окнах Исаевой продолжает гореть… «Значит, не взял! Без денег нет смысла задерживать!» Отлично задуманная операция рушится как карточный домик.
Никодимов еще издали заметил высокую мужскую фигуру в светлом пальто и цигейковой шапке. Подумал с усмешкой: «Свидание назначил. Чудак! Охота на морозе топтаться». Поравнявшись, с любопытством посмотрел на Дегтярева: «Красив, чертяка! К такому любая прибежит»… Где он видел это чуть скуластое лицо, эти серые глаза, которые кажутся особенно светлыми под разлетом темных бровей? Ну, конечно же, — как он сразу не вспомнил? — в райисполкоме! Столкнулся с ним в коридоре, услышал как кто-то сказал: «Наш депутат. Старший следователь прокуратуры»…
Внезапно Никодимовым овладела тревога. «Кого он здесь ждет?» И тут же понял: «М е н я!»
Раньше, чем успел подумать, как лучше поступить, заговорил извечный звериный инстинкт преступника. Никодимов побежал.
Взял! Нельзя дать уйти! Нельзя дать возможность незаметно выбросить деньги… Думал ли об этом Дегтярев? Или сработала интуиция следователя, когда он мгновенно бросился за убегавшим?
Оперуполномоченные, все внимание которых было сосредоточено на окнах Исаевой, не сразу заметили, что произошло. Первым увидел Валерий, выйдя из подъезда следом за Никодимовым. Поднял тревогу. Но уже было потеряно несколько драгоценных минут. Подстегиваемый страхом, Никодимов бежал все быстрее. Кирилл почувствовал, внезапную острую боль в груди. Сердце билось тяжело и неровно. Стиснул зубы, чтобы не застонать. Больше всего на свете хотелось остановиться. Передохнуть хоть минуту. Но надо, надо догнать… Не упустить! Во что бы то ни стало… Увидел, как темная фигура впереди перебежала на другую сторону переулка, к разрушенному, предназначенному на снос, дому. Исчезла в развалинах.
Вечерняя тишина взорвалась трелью милицейского свистка. Кирилл услышал топот ног позади. Оглянулся. Почти рядом бежали Валерий и старшина милиции. Чуть поодаль оперуполномоченные и понятые. Догоняя их, мчались мальчишки.
Никодимова схватили, когда он снова метнулся из развалин в переулок. Он не сопротивлялся. Как ни странно, был даже спокоен. «Чересчур спокоен! — подумал, с трудом переводя дыхание, Дегтярев. — Неспроста. Наверно успел избавиться от денег». Он подошел к машине, в которой между старшиной и оперуполномоченным уже сидел Никодимов.
— Руки на спинку сиденья! — приказал Дегтярев. Убедившись, что Никодимов выполнил требование, отошел с Карповым.
