— Везите его в прокуратуру, там обыщите. Я останусь, поищу деньги в развалинах, возможно, он их выкинул.
— Вы останетесь один? — удивился Карпов.
— Почему один? Где-то здесь должен быть Верезов. И понятые останутся.
Машина уже скрылась из вида, когда лейтенант Верезов, чрезвычайно сконфуженный, подбежал к Дегтяреву:
— Извините, Кирилл Михайлович… Я со всего размаха налетел на какую-то тетку и сшиб ее с ног. Пришлось оказать первую помощь…
Сконфуженное выражение лица так не вязалось с могучей внешностью молодого лейтенанта, его открытой белозубой улыбкой и светлыми насмешливыми глазами, что Кирилл невольно расхохотался:
— Не завидую тетке. Да и тебе тоже. — Он направился к развалинам. — Пошли, Гриша, поищем здесь деньги.
Спотыкаясь о груды кирпича, проваливаясь в какие-то выбоины, Дегтярев, Верезов и понятые рылись в мусорных кучах, переворачивали доски, заглядывали в каждую щель. У них нашлось немало добровольных помощников среди ребят.
— Дяденьки! Кого схватили? — приставали они.
— Жулика. Кого же еще? — сказал Верезов.
— А ищете что?
— Деньги, которые он утащил.
— Жулик их бросил здесь?
— Может, и здесь.
— Мы поможем искать…
«Ох, уж эти помощники! — подумал Верезов, глядя на шнырявшие кругом тени. — Еще попадется такой, что найдет, да не отдаст!» Но избавиться от набежавшей ватаги было невозможно. А рядом с домом все росла толпа, привлеченная необычайным происшествием.
— Что ищут-то?
— Кто их знает. Может, клад…
— Соображать надо, Тонька! Ежели б клад, тут бы весь дом милиция оцепила. Не преступник ли здесь сховался?
— Преступника давно увезли, тетенька. Я сам видел.
— А чего он сделал? Зарезал кого?
— Ох, батюшки, верно убитого ищут!
— Обратно соображать надо, Тонька! Убитый не иголка, сразу бы обнаружили. А они, почитай, полчаса оттуда не выходят. Под каждый кирпичик заглядывают…
К Дегтяреву подбежал взлохмаченный мальчишка. Радостно крикнул:
— Десятку нашел! Во-он у той стены, что в другой переулок выходит…
Дальнейшие поиски ничего не дали. Десять рублей, найденные мальчишкой, были единственными. Дегтярев, обладавший феноменальной памятью на цифры, посветив фонариком, сказал:
— Кажется, из тех. — Достал бумажку. Проверил. — Так и есть. Исаевская.
— А куда девались остальные? Может, кто из ребят унес? Они прямо тучей набежали. Как саранча. Что теперь будем делать, Кирилл Михайлович? — спросил Верезов.
— Составим протокол.
— Не очень-то здесь удобно писать.
— Ничего. Ты только свети получше.
При тусклом свете фонарика Дегтярев занялся протоколом. Указал номер, серию купюры, ее внешний вид.
— Проверьте и подпишите, — сказал он понятым.
Понятые подписали.
— Теперь ты подпиши, — обратился Дегтярев к мальчишке.
— Я?!
В этом возгласе было столько восторга и гордости, что Дегтярев с трудом сохранил серьезность.
— Ты ведь нашел деньги. Ты и подписывай. Вот так. Все.
Задерживаться здесь дольше не имело смысла.
Дегтярев сказал Верезову:
— Поехали в отделение. Пусть организуют охрану дома и никого сюда не допускают. Может быть, деньги завалились за доски или кирпичи. В темноте могли и не заметить. — Они подошли к машине. — Непременно надо выставить на ночь пост. Если у Никодимова денег при себе нет, утром вернемся сюда, поищем поосновательнее.
Дегтярев открыл дверцу, сказал шоферу:
— Поехали в ближайшее отделение милиции.
Сел сзади, рядом с Верезовым:
— Ты чего скис?
— Не могу себе простить, что не поставил у этих идиотских развалин ни одного оперуполномоченного!
— Себе? — задумчиво переспросил Дегтярев. — А мне ты можешь простить, что я вмешался в ваши дела?
— Но, Кирилл Михайлович…
— Не пытайся меня оправдать. — Кирилл был слишком честен, чтобы перекладывать свою вину на других. — Оперативные действия — прерогатива милиции. Незачем мне было в них впутываться. Не рассчитывал бы ты на меня, наверняка бы все лучше продумал.
В голосе его не было ни горечи, ни уныния. Только констатация фактов. Просто Кирилл терпеть не мог, совершив ошибку, стараться ее замазать. Ошибка есть ошибка и уж коли совершил ее — не повторяй в дальнейшем, и не делай вид, что ты прав, — имей мужество сознаться! Впрочем, Кирилл даже не подумал о том, что для этого нужно мужество. Подумал об этом Верезов, уважительно, чуть ли не любовно поглядывая на Кирилла. Что же касается Кирилла, то он, считая вопрос исчерпанным, сказал:
