— Не нужно. Простите, товарищ Сталин. Я не права. Это просто рефлекс. Реакция на фамилию. Мне на свастики долго плеваться хотелось. Теперь привыкла.
— Хорошо, что вы понимаете это, товарищ Штирлиц. У нас тут совсем другая История. Не та, что была у вас. Мне после того вашего марша гитлерюгенда перевели его гимн. Отличная песня. И эта фраза в конце каждого куплета: «Ведь завтра — в моих руках!» Гениально. Как минимум не хуже нашего гимна пионеров. Мы сами пишем Историю, товарищ Штирлиц.
— Я знаю, товарищ Сталин. Постараюсь впредь держать себя в руках и так вот сразу не нападать на людей только из-за их фамилии и из-за того, что они совершили в моём мире.
— Надеюсь на это. Ещё раз поздравляю вас с днём рождения, товарищ Штирлиц. И желаю вам скорейшего выздоровления. До свидания.
— До свидания, товарищ Сталин… — И я кладу на рычаг телефонную трубку.
У меня сегодня день рождения. Мне 14 лет исполнилось. Официально. По документам я родилась 17 ноября 1927 года. Это Петька настоял на такой дате. Вообще, я сама, когда на пальцах высчитывала, у меня получался день рождения недели на три раньше. Где-то в последних числах октября. Но Петька хочет, чтобы мой день рождения был именно 17 ноября. Так и не поняла, почему. Хотя Петька делал какие-то толстые (с его точки зрения) намёки. Какая-то там девочка, с которой что-то не то случилось, не то не случилось. В общем, бред какой-то нёс. Что ещё за девочка у него завелась? Я не стала разбираться в этом, плюнула и согласилась с тем, что теперь у меня день рождения 17 ноября. Пусть, раз Петьке так хочется. Тем более что ошибся он в нужную сторону. Я буду считаться моложе своего реального возраста на три недели. Как говорится, пустячок, но приятно.
Подарков мне надарили кучу. В основном — одежду. Товарищ Сталин прислал соболью шубу. Интересно, где я здесь ходить в ней буду? Зима тут совсем не такая, как в Москве. В Норвегию если только съездить. Геббельс серёжки с бриллиантами подарил. Мюллер тоже заходил, принёс мне парабеллум с дарственной надписью от гестапо. Я сразу книжку «12 стульев» вспомнила. «Будем отстреливаться. Я дам вам парабеллум!» Кстати, отношения с Мюллером у меня наладились. Он меня зауважал. Посадить в лужу он меня не смог. Это ещё неизвестно, кто кого в лужу посадил — он меня или я его. А самый оригинальный подарок преподнёс мне Гитлер. Он подарил мне… меня.
Утром Гитлер пришёл и сказал, что он вообще-то художник. И хочет написать эпическое полотно. Как минимум два на три метра размером. Меня он хочет написать. И просит ему позировать. В обнажённом виде. Потому что я вся такая красивая. Наверное, выражение лица в этот момент у меня было достаточно красноречивым. Гитлер не выдержал и расхохотался. Пошутил он. Шутник, блин! А то я уж незнамо чего про него подумала. Портрет мой он ведь уже написал. Но только до пояса и в одежде. В форме Союза девушек. Этот портрет Гитлер мне и подарил.
Надо же. Не пожалел времени. Честно говоря, качество так себе. Я хоть в живописи особо и не разбираюсь, но во многих музеях была. Картин видела тысячи. И эта — не очень. Но всё равно стоит бешеных денег. Тут уже не качество самой картины играет роль, а имя её автора. Полотно кисти Гитлера — это офигенно круто.
А ещё я теперь дочь фюрера. Он меня официально удочерил. Хотя для всей страны это — политический манёвр. То есть все знают, что я и так биологическая дочь Гитлера. Но он это признавать не хочет, и меня обозвали дочерью старого, геройски погибшего, партийного товарища. Типа Гитлер такой хитрый ход сделал — удочерил свою собственную дочь. Приличия соблюдены.
Сегодня 17 ноября, мой номинальный день рождения. За окном темнеет. Делать нечего совершенно. Спать уже не лезет никак. Выспалась на всю жизнь, похоже. Только и делаю, что сплю. Тогда, на Вильгельмштрассе, меня довольно тяжело ранило.
Из будущего помочь мне ничем не могли. Лекарства сюда не проходили, это мы давно выяснили. Единственное, что они сделали, — это скачали с сервера нашей районной поликлиники мою медицинскую карту, перевели её на немецкий, заменили все даты и переписали от руки чернилами. В таком виде эту карту сюда и скинули. Возможно, как-то местным врачам это и помогло. Хотя две недели я без сознания всё равно провалялась.
