Неожиданно воздух наполнился странным свистом, в небо взмыл град продолговатых камней с быстро развеивающимися на ветру черными дымовыми шлейфами.
— Огонь! — закричал Ярошенко в микрофон. — Никакие это не гуляй-поле, а баллисты! Что за наблюдатель — стенку от баллисты отличить не может!
Взрывы, разметавшие полтора десятка баллист вместе с обслугой, прозвучали практически одновременно. Однако, и горшки с зажигательной смесью достигли машин. К счастью, большинство танков было укрыто кустами, принявшими на себя значительное количество снарядов, да и точность у монгол «хромала на обе ноги», не в пример — выучке танкистов. Тем не менее, две немецких четверки, облитые черной жидкостью из разбитых черепков, вспыхнули ярко-красным пламенем с черным дымом. Экипажи быстро покинули горящие машины, и попытались снегом и огнетушителями сбить пламя. Но не тут-то было, от снега огонь и не думал гаснуть, а лишь сильнее искрил, обволакиваясь вонючим дымом.
Снаряды, попавшие в деревья, ветви и просто на снег — тоже раскалывались и загорались. Находиться на пылающей позиции стало опасно.
— Вперед! — отдал команду старший лейтенант.
Танки вылетели из леса, подминая кусты и мелкие деревья, сделав на ходу еще один залп, не столь дружный, но такой же меткий, снеся последние уцелевшие камнеметы, которые так и не успели перезарядиться.
Еще на двух танках загорелись гусеницы — они «вляпались» в разлившуюся перед машинами горючую смесь, но по ходу движения пламя быстро погасло.
Застрекотали пулеметы, вразнобой стреляли пушки. Лес по другую сторону водораздела был таким же густым, как и по эту. У монгол было три пути — либо узкой колонной, мешая друг другу уходить по тропе, на юг, к реке Воронеж, либо по широкому и относительно безлесному гребню водораздела — на восток и на запад. Большая часть всадников попыталась уйти именно по этим двум широким и удобным, с их точки зрения, направлениям. Однако, и танкам здесь было проще. Танковый батальон разделился на две роты, погнавшие тысячу на восток и на запад. Меньшая часть завоевателей, попыталась вернуться на юг, тем путем — откуда они пришли. На их преследование Ярошенко бросил два Ганомага с автоматчиками.
Степные лошадки, несмотря на яростное нахлестывание седоками, не могли оторваться от преследующей их техники. Более того, уже через десяток километров коняшки начали массово валиться от усталости. Танки, наступая широким фронтом, давили гусеницами и лошадей, и наездников. Пушки стреляли редко, только по далеко оторвавшимся степняками, чтоб те не слишком спешили. В этой бойне из всей монгольской тысячи уцелели лишь те немногие, кто догадался вовремя свернуть в лес, спешиться и затеряться среди деревьев. Да еще кучка, метнувшаяся на юг, улизнула не слишком потрепанной — дорога, петляющая по густому лесу, оказалась «не по зубам» немецким вездеходам. Через километр шедшая впереди машина, не вписалась в поворот, зацепив углом столетний дубок. Но накатанному снегу машину развернуло и она застряла, подпираемая сзади и спереди развесистыми дубами. Все потуги молодого водилы вывернуть машину из ловушки привели лишь к обратному эффекту: Ганомаг выбрал последние свободные сантиметры и прочно заклинился между стволами.
Водила выскочил на улицу, обошел свою технику, почесывая затылок.
— Либо пилить, либо тащить вбок. — выдал он свое заключение.
Наружу посыпались и остальные бойцы. Общее мнение сошлось на том, что тащить вторым Ганомагом будет проще и быстрее, чем пилить дерево. Сказано — сделано. Подогнали второй вездеход, к форкопу на заднице прицепили трос, дернули. Машина с третьей попытки выползла из ловушки, потеряв по дороге одну из гусениц. Когда, наконец-то, починились и техника приготовилась к маршу — преследовать стало некого. Остатки убегающих всадников рассеялись по лесу в разных направлениях. Да и среди бойцов оказались раненые — открытая сверху немецкая бронетехника не спасала от навесной стрельбы отступающих степняков.
Поздно вечером, обе роты съехались на прежнее место, подсчитали потери, боеприпасы. Убитых не было, зато имелись раненые, включая двоих тяжелых. Полсотни полонян, отогревавшихся у костров — они успели одеться, содрав одежду с побитых степняков, собрали приличный табун лошадей и тоже не спешили расходится — идти им было некуда. Все просились взять их с собой в Торжокское княжество, чувствуя, что там буде безопаснее всего.
