Ярошенко связался по рации с другими подразделениями. Командир артиллеристов, стоящих на Проне, Игорь Андреев отозвался сразу. У него пока все было в порядке, противник количеством до 10 тысяч всадников разбил лагерь на ночевку в одном переходе от той части реки, где был намечен обстрел противника. А на батарею вышли остатки пронских и рязанских дружин во главе с князем Всеволодом Михайловичем общим числом под три сотни витязей, правда, среди них почти треть — раненые. С Афанасьевым связаться не удалось, точнее, радист из Рязани пояснил — у подполковника сегодня свадьба и в данный момент он с невестой венчается в церкви, будет на связи через час-два. Через оставшегося в Торжке комендантом Семецкого доложились Шибалину. Валерий Петрович предложил эвакуировать оба сгоревших танка и раненых в силур, для чего один грузовик в сопровождении пары танков охранения и пары в качестве тягачей подогнать по водоразделу поближе к зоне устойчивой работы портала. Заодно пополнить боеприпас и горючее. По мнению штаба, танкистам следует разделиться: одна танковая рота должна будет преследовать монгольские войска, ушедшие по Тырнице, а второй выступить в поддержку батареи лейтенанта Андреева. Впрочем, по любому сначала следует доложиться Афанасьеву — вдруг у него и рязанских князей иные планы? Что делать с полонянами Шибалин не знал, сославшись на Афанасьева, мол — как объявится, так пусть сам и решает.
Неизвестно где, начало декабря силурийского периода палеозойской эры
Меж тем у силурийских сидельцев жизнь протекала вполне размеренно. Отправив большую часть местного народонаселения в средневековье — воевать монголов и прокладывать дорогу из Торжка на Курск, лагерь заметно опустел. Не слышен стук топоров и визг электропил на строительстве домов, не тарахтят трактора, прокладывающие новый путь железной дороги, перестали гудеть паровозы. Их загнали по тупикам, погасив топки — некуда ехать и незачем спешить. Лишь на патронной фабрике царило оживление — там, после возведения каркаса здания, разворачивали оборудование и устраивали пробные пуски конвейера. Да из лагеря военнопленных немцев раздавались металлические звуки — работа по ремонту битой техники продолжалась. Хотя и здесь темп заметно снизился. По вечерам в столовой у плазменного телеэкрана уже не собирались толпы любителей сериала про «Ментов» или очередного телешоу. Немногочисленных зрителей, преимущественно женского состава и примкнувших к ним выздоравливающих — едва набиралось на треть огромного ангара, приспособленного под «фабрику питания» для тысяч человек. Из-за того, что база в 1993 году оказалась разгромленной, основной упор по снабжению лег на портал в 21 веке. Артур Волошин и Федор Гонтаренко, разведчики товарища Берия, заброшенные в будущее, с лета под Торжком выкупили территорию заброшенных торфоразработок, которую в перспективе планировалось использовать как перевалочную базу для воюющего 1941 года. Увы, не сложилось, тем не менее, для колонии такой пункт тоже был не лишним. И хотя новая база располагалась недалеко от железной дороги, самих путей, как в 1993 году, тут не было. Впрочем, на данном этапе они и не требовались — с одной стороны грузопоток заметно уменьшился, с другой — разведчики не желали повторять ошибки своих коллег из 93 года, привлекая посторонних странным грузооборотом: на ограниченный пятачок уходят эшелоны и тут же бесследно исчезают. Поэтому дело было поставлено иначе. Заказанный в силуре груз покупали у обычных поставщиков. Те завозили своим автотранспортом, разгружались на складах — все на виду, никакой секретности. А когда заказов набиралось на две-три полноценных фуры — приезжали силурийские «дальнобойщики», грузились и колонной выезжали в заранее обговоренное и постоянно сменяемое место, подальше от Торжка, в котором кто-то из операторов в нужное время открывал портал. Дело было поставлено так, что даже местные, трудившиеся бухгалтерами, кладовщиками, подсобными рабочими — не догадывались об истинном назначении нескольких ООО, сидевших под одной крышей. А что? Обычные оптовые снабженческо-сбытовые конторы типа «купи-продай». Разумеется, немногочисленные пришельцы, включая безопасников и главного бухгалтера, освобожденного в 1941 году из комсоставовского лагеря под Волковщиной, были в курсе, но они хранили гробовое молчание. Со всех дважды брали подписку о неразглашении — сначала Шибалин, перед отправкой, затем на месте — непосредственные работодатели.
