- Не волнуйтесь, Михаил Михайлович, - сказала бы я. - Если бы даже вы написали один только детский рассказ "Путешественники" (в другом варианте "Великие путешественники"), то вас уже можно было бы считать гениальным писателем. У вас неповторимый юмористический стиль, которым вы выражаете время и его героев. На вас наскакивают, потому что этого не понимают...
17
Голявкин взялся за мольберт, заставленный нагроможденными друг на друга холстами, повернутыми лицом к стене.
Подрамники сразу друг за другом потекли вниз, он подставил ногу и коленом сдвинул их поближе к стене.
- Стоять! Смирно! Что я вам говорю!
Мольберт в руках скрипнул, дрогнул, застонал: три дюралевые трубки запищали, касаясь друг друга, словно три послушные флейты. Мольберт истосковался в задвинутом сложенном состоянии и теперь запел в предвкушении настоящей работы. Складной походный мольберт практически не занимает места. Мы специально держим его, чтобы не занимал места в нашей небольшой квартире. Пространство комнаты у нас так и организовано, чтобы напротив окна ставить мольберт.
Когда я захожу к кому-нибудь в гости и смотрю на полированную мебель по стенам, на мягкие диваны и кресла, я думаю, что хозяевам, наверно, дома нечего делать, кроме как отдыхать. Мы же дома работаем. Обстановка "как на вокзале" подходит нам больше всего. Для отдыха у нас не мягкие кресла, а только кровати. Роскошь для нас: исправный чистый туалет, центральное отопление, ванна с душем и газовая плита...
Из-за домашней тесноты Голявкин берет холсты небольших форматов. Вероятно, от тесноты и зажатости и рассказы его столь коротки. Дыхание короткое, зато энергия прессуется во всякий небольшой мазок, время сжимается в один густой миг.
Невозможно себе представить, как в таких условиях неторопливо изо дня в день писать многофигурную композицию на большом формате дневными порциями и распределять чувства, мысли, настроение на всем пространстве картины, словно долго моросящий дождь.
У нас скорее бывает гроза с молнией, громом и сплошным быстро проходящим ливнем.
Он раздвигает дюралевые ноги прибора, и они снова играют веселенькую песенку предстоящей работы.
Холсты заготовлены грунтованные, из магазина, на подрамниках, 60х80, и даже меньше.
Вижу, он выбирает давно написанный холст "Голубые дороги". Мне надо идти по делу, но тут я останавливаюсь. Я подозреваю, что сейчас он начнет писать по написанному холсту. Зачем надо уничтожать давнюю картину?
- Не порти, пожалуйста, этот холст! - подскакиваю я.
- Мне он не нравится.
- Это неважно! Он написан давно и пусть останется. В нем состояние духа на тот момент.
- Он вяло написан, - упирается он.
- Оставь его в покое. Он МНЕ нравится!
- Ты не понимаешь.
- Не важно! Пусть остается как есть. Возьми чистый холст.
- Раз он мне не нравится, я не хочу, чтобы он оставался...
- Неужели ты не понимаешь, нельзя переписывать старую композицию!
- Она неудачная, - долбит свое он.
- Тебе так сейчас кажется. Тут есть и мысль, и чувство. И мазок пластичный...
- Я хочу писать по фактуре.
- Пиши по грунтовке!
Я собственноручно снимаю с мольберта "Голубые дороги", откладываю подальше, закрепляю на мольберте свежий холст.
- Не лезь! - говорит он. И вижу: отключился. Говори - не говори, все впустую.
Он раскладывает кисти. Заливает в баночки пинен, льняное масло, немного лака. Он много лака не любит, от него слишком блестит и бликует картина. Некоторые замешивают краски на сплошном лаке. Ему надо, чтобы блеск был умеренный.
Сверкнули гибкие лезвия мастихинов.
- Дай мне тряпки.
В корзине в ванной всегда лежат вороха старых выстиранных вещей. Я рву их на тряпки и развешиваю по спинкам стульев, где разложены этюдники с беспорядочной массой тюбиков. Сейчас можно будет уйти по своим делам, ему мешает абсолютно все: хлопок двери, щелчок замка. Тише! Тише! Он ограничен во времени. Скоро явится из школы сын. Кто-нибудь может позвонить в дверь или по телефону. Уйдет естественный свет. При электрическом свете краски смотрятся совсем по-другому...
18
Взгляд упорно возвращается к бирюзовому правому верхнему углу холста: притягивает знакомый цвет и очертания небесно окрашенного пятна. Где-то я уже его видела... Но где?..
