Они поднялись на крыльцо. Дверь открылась. На пороге стояли Кэл и его невеста. На лице Зака появилась натянутая улыбка, но лишь сам факт того, что он приехал на свадьбу, — уже важный шаг к сближению.
Заку и Эмили показали их комнаты. В спальне, предоставленной Эмили, преобладала золотистая и светло-коричневая гамма. По центру стояла большая кровать с балдахином. Зак поставил сумку Эмили на кровать. Она вынула из нее костюм и распахнула дверцу шкафа, та скрыла ее от взгляда Зака.
— В котором часу состоится церемония?
— В семь. — Он снял галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
— Ты поговоришь с Кэлом и Виктором?
— Думаю, что сегодня это мне не удастся.
— Я имела в виду другое.
— Я знаю.
Эмили решила пока оставить эту тему.
Почему она согласилась поехать с Заком? Это свадьба — праздник соединения двух любящих друг друга людей.
— Пойду тоже распаковывать вещи, — буркнул он.
Одного лишь взгляда на Зака ей хватило, чтобы понять: он пребывает в сильнейшем напряжении. Зак подхватил свою сумку и вышел. Наконец Эмили поняла, почему согласилась на эту поездку. Она здесь ради Зака, чтобы стать тем, кем он хочет ее видеть — его возлюбленной, поддержкой, эмоциональным щитом. Он доверил ей свои семейные секреты, но это доверие унижало и стесняло ее. А что она рассказала ему о себе?
Эмили устала прятаться — за недосказанной правдой, за скучными деловыми костюмами. Даже если на кону стоит ее разбитое сердце.
Эмили прилегла на кровать. Она ощутила странное чувство — смесь страха и волнения, — от которого по ногам пробегала мелкая дрожь. Она это сделает. После свадьбы, после празднования. Выберет наиболее подходящий момент и тогда…
Она расскажет Заку все о своих чувствах.
— Кэллум Стефан Прескотт, берете ли вы в жены Аву Мишель Рейли?..
Эмили любовалась улыбавшейся невестой в белоснежном шелковом платье без рукавов. На голове у нее была маленькая диадема с бриллиантами, обрамляющая красивую прическу.
Потом она посмотрела на Кэла. На нем был строгий серый костюм и голубой галстук. Но что больше всего привлекало внимание, так это взгляд, который он дарил своей невесте. Взгляд, светящийся счастьем и восхищением. У Эмили даже дух захватило.
Она сглотнула, подавляя неожиданно накатившие слезы.
— Ты в порядке? — спросил Зак.
Не способная сказать ни слова, она кивнула. Он молча предложил ей платок, она взяла его и промокнула глаза:
— Я немного взволнована. Никогда раньше не была на свадьбе.
— Правда?
— Ш-ш-ш, — шикнула на них стоящая рядом женщина.
Эмили улыбнулась ей, прошептав извинения. Зак наклонился к ней и напомнил:
— А как же твоя собственная?
Она вздохнула, глядя на Аву и Кэла, произносящих слова клятвы.
— Мы расписывались в ратуше. Вряд ли кто-нибудь способен заплакать там от радости.
Когда Ава и Кэл наконец поцеловались, их счастье было таким очевидным, что все засмеялись и начали их подбадривать, советуя продолжать поцелуй как можно дольше.
Эмили заметила:
— Я не думала, что все будет так…
— Эмоционально?
— Да. — Она вернула Заку носовой платок.
Он долго смотрел на нее. Она неловко улыбнулась и спросила:
— Что-то не так?
— Мне очень нравятся твои туфли.
Молодая женщина хихикнула:
— Спасибо, что купил их мне. Похоже, я совсем не умею выбирать обувь.
— Кстати, я говорил тебе, что ты сегодня очень красива?
— Тебе совсем не обязательно это делать. — Легкий румянец окрасил ее щеки.
— Но я хочу сказать тебе это, — настаивал Зак.
Обряд был завершен. Кэла и Аву все поздравили. Было сделано множество фотографий. Зак не мог оторвать от Эмили взгляд. Теперь она совсем не походила на консервативно одетую помощницу босса. На ней была мягкая блузка желтого цвета, белая шелковая юбка и оранжевый кардиган. Одежда подчеркивала ее фигуру, и она выглядела очень элегантно. Очков на ней не было, волосы свободно лежали на плечах.
Эмили посмотрела на Зака и улыбнулась. Послышался свадебный марш Мендельсона, и неожиданно он все понял. Он, Зак Прескотт, безнадежно влюблен в свою помощницу, женщину, которая ненавидит беспорядок в документах, обожает чизкейки, танцует в темноте, не умеет выбирать обувь, но зато покупает такое нижнее белье, что аж дух захватывает. И еще она ничего не рассказывает о своем прошлом — дверь туда всегда на замке.
