— Ты до сих пор ее хранишь?
Она снова кивнула.
— Она там, в книге наверху. Я принесла ее с собой. В тот понедельник я хотела найти Кайла, еще раз поблагодарить его, но он не появился. На выходных он заболел и пропустил остаток учебного года. А потом уехал учиться за границу. Больше я его не видела.
Она выглядела грустной. Я представил, как бы смеялся над ней, если бы она подошла ко мне в тот понедельник и поблагодарила за то, что я подарил ей старую сломанную розу. Я бы расхохотался ей прямо в лицо. Впервые в жизни я был рад, что не попал в школу в тот понедельник. Кендра защитила ее от меня.
— Хочешь, мы сейчас же нарвем тебе много-много роз? — спросил я.
— Мне нравятся те, которые ты дал мне, Адриан.
— Правда?
Она кивнула.
— У меня никогда не было красивых вещей. Хотя мне грустно смотреть, как они умирают. Желтые розы стоят дольше всего, но и этого слишком мало.
— Поэтому я и построил оранжерею, чтобы розы окружали меня круглый год. Как будто зимы не бывает, даже не смотря на то, что скоро выпадет снег.
— А я люблю зиму. Уже почти Рождество. Я скучаю по возможности выйти на улицу и потрогать снег.
— Извини, Линди. Мне жаль, что я не могу дать тебе все, что ты хочешь.
Но я пытался. Я очень старался сделать мир вокруг нее идеальным: приносил ей розы, читал стихи. Все, что требовалось красавчику Кайлу Кингсбери, чтобы она влюбились в него — просто шагать по этой планете со своей симпатичной мордашкой. Если бы ее заперли здесь с ним, она была бы счастлива. А вынужденная торчать тут со мной, она думала о нем. Но принимая во внимание все происходящее, мне уже не стоило возвращаться к своему прежнему облику, даже если бы я мог. Я бы жил как мой отец, у которого нет ничего, кроме его внешности и денег. Я бы был несчастен и даже не знал, почему.
Если бы меня не заколдовали, я так никогда бы и не узнал, чего лишился. Теперь я, по крайней мере, знаю. Если даже я останусь таким навсегда, это будет лучше, чем быть тем, кем я был до этого. Достав из кармана садовые ножницы, я нашел самую красивую белую розу и передал ее ей.
Я хотел дать ей все, даже свободу.
Я люблю тебя, — подумал я.
Но вслух не произнес. Нет, я не боялся, что она рассмеется мне в лицо, она была совсем не такой. Я боялся худшего — что она не ответит мне взаимностью.
Позже, в комнате Уилла, я сказал ему:
— Она никогда меня не полюбит.
— Почему ты так говоришь? Все идет хорошо. Мы неплохо проводим время на уроках. И я чувствую химию между вами.
— Ага, наверное, потому, что это уроки химии. Но меня она не хочет. Ей нужен нормальный парень, который сможет долго гулять с ней по снегу, который вообще просто сможет выйти из дома. Я — чудовище. А ей нужен человек.
Уилл подозвал Пилота и что-то ему прошептал. Собака подошла ко мне.
Уилл сказал: — Адриан, я могу доказать тебе, что ты гораздо человечнее, чем большинство людей. Ты очень изменился.
— Но этого недостаточно. Я не выгляжу как человек. Стоит мне только выйти на улицу, как при виде меня люди станут кричать. Для большинства из них внешность имеет колоссальное значение. Это реалии нашего мира.
— Только не моего.
Я погладил Пилота.
— Мне нравиться твой мир, Уилл, но таких, как ты, мало. Я собираюсь отпустить ее.
— И ты считаешь, это именно то, чего она хочет?
— Я уверен, что она никогда не полюбит меня, и…
— Что?
— Ты хотя бы понимаешь, каково это — хотеть дотронуться до кого-то, а нельзя. Если она меня не полюбит, ни к чему мучиться.
Уилл вздохнул.
— Когда ты скажешь ей?
— Не знаю, — мое горло нестерпимо жгло, когда я пытался произнести эти слова.
Было бы нечестно просить ее навещать меня. Скорее всего, она будет делать это из жалости, у меня уже был шанс влюбить ее в себя, и я его упустил.
— Но скоро.
— Я позволю ей уйти, — сказал я Кендре в зеркале.
— Что? Ты псих?
— Нет, но я ее отпускаю.
— Да почему?
— Нечестно держать ее здесь, как мою пленницу. Она не сделала ничего плохого. Она должна быть свободна, чтобы делать то, что захочет, чтобы иметь свою собственную жизнь, гулять по этому идиотскому снегу, — я вспомнил постер, который висел в комнате одной моей знакомой.
