А Виктор днем вдруг взял напрокат машину, и они поехали в город Джексонвилл, за сто с лишним миль от их отеля.
— Хочешь меня выгулять? — спросила Женечка.
— Вроде того.
В городе он повел ее по магазинам, причем ориентировался так, словно был здесь старожилом.
— Ты на витрины смотришь и по ним узнаешь, куда зайти?
— Нет. На названия фирм.
Он купил ей золотые изящные часики, золотой браслет, она радовалась, но не удивлялась. Не удивилась и тому, что он попросил выбрать себе белье: роскошное белье, замечательное. Не удивилась и тому, что он купил ей белые туфли, красивые, но достаточно строгие.
Она удивилась лишь тогда, когда в очередном магазине он попросил ее примерить белое кружевное платье.
— Но это ведь подвенечное, это свадебное платье, — сказала она.
— Да.
— Не понимаю. Это можно расценивать как предложение?
— Расценивай как хочешь.
В свадебном платье, в маленькой шляпке с вуалью Женечка стала так хороша, что даже продавщицы глазели на нее, улыбаясь не по профессиональной привычке, а от души. Даже какой-то солидный господин вышел, владелец магазина или распорядитель, и что-то сказал с наивозможнейшей учтивостью.
— Он поздравляет меня, — сказал Виктор. — Он просит разрешения сфотографировать тебя, увеличить фото и выставить на витрине.
— Ради бога!
— Учти, это необычная просьба. У них это совершенно не принято. Ты даже их охмурила, они голову потеряли.
— Ты недоволен?
— Я счастлив, — сказал Виктор, глядя на Женечку странным печальным взглядом. Она смутилась.
Выскочил человек, обвешанный фотокамерами, и за две-три минуты щелкнул не менее ста раз, то приближаясь, то отбегая, вспрыгнув даже на стол, а потом упав на пол. После этого он раскланялся и убежал. Раскланялся и менеджер, что-то говоря.
— Он благодарит и очень просит принять это платье в подарок.
— Оно же дорогое!
— Пять тысяч долларов.
— Нет, это слишком!
— Он заработает больше на твоем изображении.
Если бы это были ее деньги, но платил Виктор. В такой ситуации отказываться от подарка неудобно. Женечка поблагодарила и, не в силах сдержать чувства, вдруг приподнялась на носках и сделала несколько вальсовых движений, какие помнила еще со школьной поры, когда ходила в танцевальный кружок.
Все зааплодировали.
После этого Виктор отвез Женечку в небольшой отель.
— Посиди тут часа два-три, поскучай, а мне нужно по делам.
— Неужели у тебя здесь, в Америке, в этом самом Джексонвилле, могут быть какие-то дела?
— Почему бы и нет?
Он вернулся раньше, чем обещал, часа через полтора.
— Все сделал?
— Да.
И они поехали обратно в отель.
— Спасибо тебе, — сказала Женечка. — Я спокойно отношусь к вещам, но красивые очень люблю. И все-таки почему — свадебное платье? Мы же расстанемся?
— Конечно.
— Тогда объясни.
— Потом.
Вечером он долго сидел с ней на берегу, хотя раньше не любил такого пустого время препровождения. Он сидел, обняв ее, она затихла, слушая океан и свое сердце.
Потом он посмотрел на часы, встал, протянул ей руку, они поднялись по лестнице в номер, а там на столе горели свечи, стояло в серебряном ведерке со льдом шампанское и что-то еще было в блестящих сосудах, закрытых крышками.
Вдруг, словно из стены, возник официант в белом кителе, тихо поприветствовал их, откупорил шампанское, сервировал стол.
Женечка увидела, что основное блюдо, — то, что она успела полюбить за эти дни: огромный океанский краб, их здесь называют лобстерами. Этот лобстер был приготовлен особо: на большом блюде в панцире, из которого удалено все лишнее, слегка нафарширован чем-то, рядом половинка лимона и специальные щипцы для того, чтобы раздавить лежащие отдельно две огромные клешни: иначе их ничем не взять.
Официант, получив чаевые, удалился, Женечка бросилась было к столу, но Виктор попросил ее сначала переодеться.
— А если испачкаю? — испугалась Женечка.
— Ничего.
Испытывая какие-то совершенно новые чувства, Женечка пошла в спальню и переоделась. На этот раз на ней был полный наряд, начиная с белья и кончая туфлями. Она встала перед большим зеркалом, включив все торшеры и бра, а также яркий верхний свет, смотрела на себя — и словно не узнавала. 13 зеркале отражалась невероятно красивая и невероятно счастливая молодая женщина.
