Как это ни парадоксально, а люди вступают в конфликты, стремясь повысить степень самоуважения и уважения других. Возвращаясь к нашему примеру, человек вступает в фундаментальный, неразрешимый конфликт, требующий внешнего вмешательства для разрешения, вовсе не потому, что кто-то получает большую зарплату, чем он, и вовсе не потому, что он иначе молится или слушает иную музыку. Он вступает в конфликт, стремясь доказать, что он сам и его сторонники — более достойные люди, чем оппоненты. Дорога в ад конфликта вымощена самыми благими намерениями — стремлением заслужить уважение к себе, проявить свои наилучшие моральные качества, совершить прекрасный поступок, способный восхитить любимую женщину и друзей.
Именно потому фундаментальный конфликт — это не просто столкновение отдельных интересов или следствие расхождения во мнениях по какому-то частному вопросу. Подобное столкновение можно считать всего лишь противоречием, разрешимым, так сказать, в рабочем порядке, посредством рутинных процедур, не требующих вмешательства специалиста «со стороны» — конфликтолога. Фундаментальный конфликт, требующий профессионального понимания его глубинных первопричин, начинается тогда, когда стороны взаимно ставят под сомнение человеческую порядочность оппонентов.
Иными словами, фундаментальный конфликт, предполагающий непримиримость противоречий между сторонами, начинается вовсе не потому, что одни люди считают, что другие получают больше денег. Он начинается тогда, когда у этих людей возникает убеждение, что другие получают больше денег недостойным образом, непорядочно, незаслуженно. Они ведут «нечестную игру» и нарушают принятые в сообществе моральные правила. Человек, чаще всего, оскорбится, если заявить ему, что он затеял конфликт сугубо по материальным соображениям — вульгарно выражаясь, с целью собственной наживы. Нет, он боролся за справедливость. Он отстаивал мораль — разумеется, не ту, о которой попусту рассуждают записные ораторы, а ту, которая отражена в элементарных человеческих понятиях, которая составляет самоочевидные, понятные даже ребенку основы общества. Он отстаивал ту мораль, которая изложена вовсе не в учебниках этики или в научных монографиях. Он защищал жизненную мораль, которая прямо вытекает из жизненной философии.
Этика как учение о морали всегда основана на определенном мировоззрении (некоторые исследователи и на Западе, и в России сегодня предпочитают говорить о жизневоззрении; это более точно передает суть дела, но менее привычно, поэтому предпочтем более расхожий термин). Всякое мировоззрение обязательно должно изображать мир в целом, давать представление о месте человека в этом мире, его возможностях и задачах, а также о его высоком предназначении и опасностях, которые грозят совлечь его с истинного и достойного пути.
Только философия и религия предлагают человеку такое целостное мировоззрение. Как установил И.Кант, частные науки такого целостного мировоззрения человеку дать в принципе не могут. Ведь каждая из наук строит свой собственный мир — мир физики, мир химии, мир биологии и так далее. При конструировании этих миров каждая из наук использует свои понятия, свои объясняющие схемы, свои теории.
Ни один ученый не отвечает в рамках своей науки на вопрос о том, что собой представляет собой весь мир в целом. Он отвечает на другой вопрос, — каков мир с точки зрения его науки. Физик может сказать лишь о том, как выглядит мир с точки зрения физики, химик — лишь о том, как выглядит мир с точки зрения химии, биолог может создать лишь биологическую картину мира. При этом каждая из таких «специально-научных» картин мира лишь с большим трудом совмещается с какой-то другой «специально-научной» картиной. Чтобы совместить такие картины, описанные в разных научных понятиях и состоящие из различных объясняющих аналогий, всегда требуется создание так называемой пограничной научной дисциплины. Однако нет, и не может быть такой универсальной пограничной научной дисциплины, которая граничила бы со всеми без исключения специальными науками и, таким образом соединяла бы их «специально-научные» картины мира в одну сводную панораму, изображающую мир вообще. Именно это и хотел сказать И. Кант, когда утверждал, что мир в целом — это непостижимая Вещь-в-себе.
