Ну да, муж. Геометрический ход лучей. Инженер, наверное.
– У него был приятель в Москве, сейчас он в Германии, а тогда болтался между Москвой и Кельном. Матрешки для иностранцев, шкатулки, ложки деревянные, всякая чушь сувенирная, у него точка была на Арбате, сначала одна, потом две, а потом он придумал картинную галерею открыть, так ее называли... одну из первых... Снял квартиру в центре, обошел художников, они ему картин понадавали, он их там все развесил, стал ловить иностранцев. Привел одних, привел других. Все распродал. Получил кучу денег.
– Муж?
– Приятель мужа.
Я плохо вникал.
– У мужа все круче было. Сейчас расскажу... Ну а потом ему показалось мало быть... этим... менеджером, решил сам стать художником, а сам никогда даже кисточки в руках не держал...
О приятеле. Я понимал.
– Нанял студентов из художественного, дал им краски, сам на холсте размечал что и где изобразить, а они ему красили. Горбачев, Ленин, Кремль, шестеренки, будильники, винтики, гайки, русалки на ветвях, муравьи всякие, бабочки, все что хочешь, цветочки, паучков особенно много было... С других картинок срисовывали. Или просто проектором наводили на холст какой-нибудь слайд, и понеслась! Такой суперкитч невероятный. Ужасно. Я видела. А он еще сам подправлял потом, своей рукой. Нарочно уродовал, залеплял, портил, пачкал, загаживал, я видела эти шедевры... И ставил подпись размашистую. И знаешь, что он сделал? Он умудрился издать каталог всей этой гадости, отправил ее всю целиком в Германию, сам туда съездил как великий художник наших дней, да еще двух рабов с собой прихватил, которые ему прямо на месте что-то там изображали, устроил выставку и всю мазню продал оптом. Вот так. Ты меня слушаешь?
Нет. То есть да. Да, слушаю (слушал). Продал оптом. Как раз был пик интереса к нашей стране.
Арт-бизнес. В своей первобытной формации. Все тогда так и начиналось – примерно. (Только оптик при чем?)
– Он и совратил моего Ленечку.
Мужа. Оптика. Так!
Заметив, что я оживился, сочла нужным добавить:
– В переносном смысле, конечно.
История с ее Леонидом оказалась и верно невероятной. С первых же слов.
Я попросил помедлить с рассказом, нашел в себе силы встать и пошлепал босиком по холодному полу в сторону стола. У нас была не допита мадера из майорских заначек.
По правде говоря, я не ожидал, что во мне что-нибудь екнет сегодня – еще. Но когда возвращался к Юлии (от стола) с емкостью вожделенного напитка, екнуло, екнуло характерно – ибо умудрился взглянуть на нее, на Юлию (который уже, получается, раз в эту ночь?), новым опять-таки взглядом. И себе удивился приблизительно так: «Йой, – подумал, – йой-йой».
Кошка египетская.
Она поставила стакано-фужер на колено, так что он возвышался теперь на уровне ее подбородка. Стакано-фужеру по физике надлежало упасть, но не падал, держался. Она продолжала. А я лег, скривив шею, как прежде. И слушал.
Итак – он – бывший оптик – по наущению своего московского приятеля – решил – стать – скульптором.
Скульптором – sic!
Многоопытный московский приятель брался через кого-то в Германии организовать там у них и продать (что главное: успешно продать!.. всю, целиком!..) большую выставку работ из бронзы. Безумные деньги. Слишком безумные деньги! И лежат под ногами – почти. Он, разумеется, знал, многоопытный московский приятель, механизм безвозвратного вывоза, однако по бумагам возвратный – хоть костей динозавра! – чего бы то ни было! – был бы только объект. Была бы выставка только – любых работ. Из бронзы. И новое имя. Своего человека. И он убедил своего человека – Леню, бывшего оптика, бывшего Юлиного мужа – сделаться скульптором.
С фужером на голом колене.
(Стаканом.)
А как?
Элементарно. (Отбросив подушку и увлеченно.)
1) Необходима собственно бронза (в то время у нас довольно дешевая). Обыкновенный лом – для литья. Водопроводные краны, сочленения, переходники, их делали тогда из латуни и бронзы. («Я еще, дура, сама с ним ходила, покупала у водопроводчиков на Сенной...» – «Вот как? Так ты тоже сенная?»)
2) Необходим воск – для болванок.
3) Необходимо с помощью папье-маше снять маски и не важно с чего, хочешь – с гипсовых пионеров...
