Меня догнала жена и, хихикая — словно позабыв, что только что собиралась перерезать себе горло, — проговорила:
— Эй, кандидат, знаешь, кто эта пожилая женщина?
Я сказал, что не знаю.
— Это теща начальника орготдела горкома Ху!
Изобразив из себя возвышенную личность, я хмыкнул.
— Что хмыкаешь? Бросил бы ты смотреть на людей сверху вниз. Все считаешь, что ты самый умный. Так вот, с сегодняшнего дня я возглавляю в газете отдел культуры и быта.
— Поздравляю, завотделом культуры и быта! Надеюсь, тебе удастся написать статью, в которой ты поделишься опытом устраивать скандалы.
Она остановилась, опешив от моего комментария:
— Устраивать скандалы, говоришь? Да я самая благопристойная женщина, таких еще поискать! Другая на моем месте, узнав, что собственный муж разводит шуры-муры с тещей, давно бы уже такое тебе задала!
— Шевели, давай, ногами, — бросил я. — Пусть твои родители рассудят, кто из нас прав!
— Какая же я дура! — проговорила она, остановившись и словно пробудившись ото сна. — Зачем мне идти с тобой? Смотреть, как вы с этой старой распутницей будете друг другу глазки строить? У вас-то, видать, ни стыда ни совести, ну а мне честь дорога. Мужиков в Поднебесной пруд пруди — что волосков на шкуре быка, и чего я такого в тебе нашла? Спи с кем хочешь, а я умываю руки, и наплевать мне на всё. — С этими словами она лихо развернулась и пошла прочь.
Осенний ветер раскачивал кроны деревьев, на землю беззвучно осыпались золотистые листья. Жена шагала среди поэтичного осеннего пейзажа, и была какая-то связь между этой прелестью и ее темной фигурой. Она так бесстрастно рассталась со мной, что я даже немного расстроился. Имя жены — Юань Мэйли, Красотка Юань. Ее имя и падающая осенняя листва составили грустное лирическое стихотворение с ароматом рислинга «Чжанъюй» производства яньтайского винзавода. Я не отрываясь смотрел на нее, но она ни разу не обернулась: «Высокое чувство долга и ответственности не позволяет оглядываться».[154] Честно говоря, я, возможно, надеялся, что она оглянется, посмотрит на меня хоть одним глазком, но вступающая в должность заведующая отделом культуры и быта газеты «Цзюго жибао» головы не повернула. Она шла вступать в должность. Заведующая Красотка Юань. Заведующая Юань. Заведующая.
Спина заведующей скрылась за зданиями с белыми стенами и зеленоватой черепицей в переулке Даров Моря. Оттуда в голубизну небес вспорхнула пестрая голубиная стая. В небе плыли три больших розовато-желтых воздушных шара, с которых свисали алые ленты с вышитыми на них большими белыми иероглифами, а на земле тупо и растерянно стоял мужчина. И этот мужчина был я, кандидат виноведения Ли Идоу. «Надеюсь, ты, Ли Идоу, еще не дошел до того, чтобы броситься в покрытые пузырями, исполненные запаха алкоголя воды речки Лицюаньхэ и покончить с собой? Ну да, еще чего не хватало. Нервы у меня крепкие, как воловья шкура, дубленная каустической содой с глауберовой солью, — не перетрешь и не разорвешь. Ли Идоу, Ли Идоу…» Подняв голову и выпятив грудь, он зашагал вперед. И вот он уже на территории Кулинарной академии, перед дверью тещи.
«С этим делом надо непременно разобраться. Может быть, если я сожгу за собой корабли, что-то и получится с тещей, хотя вполне вероятно, она мне таковой не приходится. Это, вне сомнения, будет грандиозная, как девятый вал, перемена, которая перевернет всю мою личную жизнь». На двери записка: «Утреннее занятие по кулинарий будет проходить в аудитории для практических занятий Центра спецкулинарии».
Я давно слышал о непревзойденных кулинарных способностях тещи, о том, что в Академии ее считают звездой, но никогда не видел, как она ведет занятия. И Ли Идоу решает сходить на лекцию тещи, полюбоваться на ее восхитительную фигуру.
Пройдя через маленькие задние ворота Академии виноделия, попадаю на территорию кампуса Кулинарной академии. Винные ароматы еще присутствуют, но в нос уже бьют мясные. Вокруг множество диковинных цветов и деревьев, для них кандидат виноведения — недалекий невежда, и они искоса, с надменным видом поглядывают на меня своими похожими на глаза листочками. Во дворе лениво прохаживаются с десяток охранников в темно-синей форме. Завидев меня, они оживляются, словно охотничьи собаки, почуявшие зверя. Их тоненькие, как блинчики, уши встают торчком, из ноздрей вырывается напряженное сопение. Но мне бояться нечего: я знаю, что стоит произнести имя тещи, и они тут же вернутся в свое расслабленное состояние. Расположение кампуса какое-то замысловатое, вроде сада Скромного Чиновника в Сучжоу.
