Кроме того, я уже почти двое суток не видал Анны.
Уйти было нелегко; если бы меня задержали, то, чего доброго, и в самом деле заподозрили бы во мне лазутчика Уровня.
Поэтому я на всякий случай предупредил, что отправлюсь на дальние раскопки и заночую там. Для убедительности я взял с собой немного еды (поворчав, ее мне дали) и грубое, остистое одеяло, которым меня снабдили в первый же день.
Я и в самом деле копал, потом лег и подремал до середины ночи. Я рассчитал, что если выйти после полуночи, то к середине следующего дня я доберусь до своего катера.
Когда настало время, я свернул одеяло, спрятал его вместе с лопатой и топором в раскопе и двинулся в путь.
Ехали не так уж торопливо, на ночь располагались основательно и в столицу приехали только на третий день. Но уже в первые часы пути судья распорядился развязать Шувалову руки, поверив, видимо, что преступник его душить не станет — побоится сопровождающих.
В повозке их было двое, и кучер снаружи, на козлах; еще четверо верховых сопровождали выезд. В пути разговаривали мало, хотя Шувалов поговорил бы с удовольствием; судья был мрачен — визит в столицу, надо полагать, не сулил ему добра. Лишь изредка удавалось разговорить его.
—..А дети у вас есть, судья?
— Дети?.. Да, как же. Одного мне дали уже много лет назад, теперь вырос, а потом, недавно, еще одного.
— Как это понять — дали?
— Так, как говорится: дали, и все.
— Не понимаю…
— Выходит, ты даже не знаешь, откуда берутся дети?
Судья даже развеселился — захихикал.
— Гм… До сих пор я полагал, что знаю. Откуда взялись мои дети, это уж я знаю точно. Нам, судья, детей никто не дает: мы рожаем их сами — наши женщины, конечно. А у вас кто же рождает?
— Кто рождает? Я думаю, никто. У нас дети получаются, и их дают тем, чья очередь наступила.
— То есть как это «получаются»? В капусте находите?
— Возникают в Сосуде, конечно, а как же еще?
— Ах, в сосу-уде…
Они помолчали. Судья вздохнул.
— Я уж и не знаю, странный ты человек, как с тобой разговаривать. Что ни слово — то новое преступление. Да так на тебя никаких законов не хватит!
— Что же я такого сказал на этот раз?
— Ты ведь признал, что у вас женщины рождают сами?
— Естественно!
— Что же тут может быть естественного, если закон этого не позволяет?
— Да почему же ему не позволять?
— Тут, по-моему, и думать нечего. Если все станут рожать, сколько их народится?
— Ну, не знаю… Много, наверное.
— Да уж побольше, чем сейчас.
— Что же в этом плохого?
— А Уровень? Чем ты их кормить станешь: воздухом?
— Опять этот ваш Уровень…
— Разве тебя не учили в школе, что Уровень может сохраниться лишь тогда, когда люди… — он подумал, вспоминая слово, — регулируются, так?
— Погодите, судья, что такое регулирование численности населения, я знаю. Но ведь это можно делать и когда детей просто рождают женщины! У нас, например…
— У вас там все не как у людей. Но тут есть еще одна причина, погоди, слово вертится на языке… вырождение, вот что.
— Ах, вот оно в чем дело…
— Сообразил теперь?
— Теперь сообразил. Что такое вырождение, я тоже знаю. А скажи, как же получаются дети там — в сосуде?
Но судья уже снова нахохлился.
— А ты вот спроси в столице. Может, тебе объяснят.
Он помолчал.
— Они тебе там все объяснят! Как людей убивать…
— Я уже сказал вам: я безмерно сожалею. Но что оставалось делать, если все вы тут…
— А ну-ка молчи давай!
* * *
Столицы Шувалов почти не увидел. Приехали они в сумерках, и вечером его никуда не повели; заперли в комнате, где стояла кровать и рядом — табуретка. Дали поужинать и велели спать.
Однако он улегся не сразу, а сидел на кровати, задумчиво глядя на узкое окошко под самым потолком.
— Вырождение… Придумано неплохо: при малом объеме начальной популяции оно наступило бы неизбежно. Но как же они избежали этого?
Он бормотал так, вспоминая, что люди здесь действительно ничем не отличаются от него самого, — а они непременно отличались бы, если бы на протяжении многих поколений дети рождались от браков в одном и том же узком кругу. Значит, невысокий уровень этой ветви земной цивилизации нельзя было объяснить снижением уровня способностей людей — а ведь Шувалов едва не пришел уже к такому выводу.
