Оглушительное фиаско, постигшее американские экспедиционные силы, вызвало новый правительственный кризис в США. Гибель десятков тысяч моряков и солдат, огромные потери в технике, колоссальный урон престижу США ― все это взывало к отмщению и вылилось в американском обществе в требования найти и наказать виновных. Еще больше подогрело ситуацию происшествие, произошедшее утром 16 апреля на глазах тысяч зевак. В 9.30 утра мощнейший взрыв прогремел в заливе Аппер в полутора километрах к югу от Статуи Свободы. Столб воды поднялся чуть ли не выше самых высоких небоскребов, а звук взрыва услышали во всем Большом Нью-Йорке. Поднявшейся волной сорвало со швартовых часть судов, стоявших у причалов. Специалисты оценили мощность взрыва в сто тонн в тротиловом эквиваленте. Американцы мигом сообразили, что это намек от русских. Намек на то, что с состоянием войны, в котором находятся страны, нужно что-то делать. Интересно, что взрыв угодил в большой косяк рыбы, зашедшей в залив на нерест. К обеду все набережные города были усеяны дохлой рыбой. Желтые издания не преминули написать, что русские специально целили в косяк, чтобы напугать ньюйоркцев и показать им, что их может ожидать.
С этого дня такие взрывы стали происходить ежедневно. Всегда в одно время и в одном и том же месте. Какой-то шустрый кинооператор догадался заснять момент падения снаряда на кинопленку, а затем прокрутить ее с большим замедлением. Снаряд при таком замедлении был хорошо различим, как и направление, откуда он прилетел. Однако патрульный самолет, высланный в этом направлении, ничего не обнаружил, хотя пролетел по пеленгу пятьсот километров. Кто-то догадался продлить пеленг на карте дальше, и оказалось, что он проходит через Санкт-Петербург. Американцы были потрясены.
На самом деле Санкт-Петербург тут был не причем. Ракеты запускались с фрегата «судного дня» из Атлантики с расстояния 1000―1500 км. Но с точек, действительно близких к отрезку окружности земного шара, соединяющему Нью-Йорк и Санкт-Петербург. Эту «шутку» подсказал командиру корабля Карамышев при проведении инструктажа перед выходом на боевое дежурство.
Под аккомпанемент этого «метронома» с шагом отсчета в сутки очередной президент США республиканец Герберт Гувер вынужден был подать в отставку, и после очень-очень короткой предвыборной компании к власти вновь пришли демократы, выдвинув из своих рядов президентом тридцатидевятилетнего Франклина Делано Рузвельта, после чего «метроном» немедленно прекратил свою работу.
Русские все это время никаких активных военных действий не предпринимали. Они чествовали своих героев.
Николай II лично прилетел на Новый Ковчег, когда все закончилось. Все герои великого сражения были щедро награждены и отмечены, многие посмертно… А «самые-самые», представленные к высшей награде Империи ― ордену Андрея Первозванного, были приглашены для вручения в Санкт-Петербург.
Среди них был и Цесаревич Алексей. Адмирал Колчак оставил его командовать кораблем до возвращения из похода. А когда они встали на якорь на рейде Южного, на подошедшем катере прибыла замена.
К причалу они швартовались на следующий день. Сашенька ждала его на пирсе вместе с другими морячками. Среди встречавших женщин и детей слышались смех и рыдания: списки погибших в сражении были переданы на берег сразу после боя. Но встречать героев пришли все. И все со страхом рассматривали ужасные отметины, оставленные на корпусе линкора вражескими снарядами.
– Вернулся! Живой! ― повисла Сашенька на шее у Алексея. Заметив гримасу боли на его лице, отпрянула:
– Что с тобой? Ранен? Куда?
– Ничего страшного. Правый бок. Сейчас мне нужно в госпиталь, на осмотр и перевязку.
