Глава 1 Кто жил и живет в Петербурге
Псковский да витебский — народ самый питерский.
Поговорка
Кто жил в Петербурге?
Представление о том, что Петербург — «вторая столица» так же привычно сегодня, как и уверенность — Москва всегда была и более крупным, более населенным городом. Ничего подобного. Был период, в течение которого Петербург был городом большим, нежели Москва, — с конца XIX века до Второй мировой войны.
Москва всегда была более стабильным, более постоянным городом — это точно. В Москве никогда не было таких резких перепадов числа жителей — особенно если не считать времени средневековых эпидемий и татарских нашествий. Но последнее татарское нашествие затронуло Москву в 1571 году. В этот страшный год крымский хан Дэвлет-Гирей взял Москву. Число убитых называют разное — от 50 до 500 тысяч. Колоссальное различие в оценках доказывает одно — никто, как всегда, не считал. Москва выгорела полностью, и только одно обстоятельство позволяло ее быстро восстановить — обилие пока не вырубленных лесов в верховьях Москвы-реки. Материальный и моральный ущерб просто не поддается описанию.
Но в XVII–XVIII века Москва не знала иноземных нашествий, а других причин для исчезновения людей и не было. То есть Москва запустела осенью 1812 года, когда почти все ее жители ушли перед нашествием Наполеона. Но уже весной — летом 1813 года город опять стал наполняться людьми. Тот, кто осознавал себя москвичом и хотел жить в Москве — как правило, вернулся, и быстро. В целом население Москвы росло поступательно, без особенных рывков.
Не то в Петербурге… Число городских жителей в нем тоже росло, он даже обогнал Москву, но росло число жителей не постепенно и неуклонно, а рывками.
Первые жители Петербурга, не по своей воле переселенные Петром в свой ненаглядный «парадиз», разбегались еще и при жизни Петра. А не успел скончаться Антихрист, как бегство началось уже массовое. Не меньше 15 тысяч человек из 40 тысяч всех жителей города убежали в 1725–1729 годах. В 1729 году Петр II велел ловить этих петербургских беглецов и силой водворять их обратно. Успеха этот указ не имел, да и иметь не мог. Тем более действовал юный царь не очень последовательно: одной рукой ловил беглецов из Санкт-Петербурга, другой сам же переносил столицу из Петербурга в Москву, и множество дворян сбежало из Петербурга вполне легально.
Вот стоило окончательно утвердить Санкт-Петербург как столицу, сделать в ней выгодным кормление около военных частей и чиновников — и население стало расти. Добровольно.
Впрочем, большую роль сыграла «канавка невская», как ласково называли в народе Ладожский канал, соединивший Свирь и Неву в обход Ладожского озера. Частые бури в Ладожском озере мешали навигации, а тем самым — подвозу продуктов. Теперь продовольствие подвозили регулярно, цены на все резко упали.
С 1735 года Петербург перестал быть дорогим городом. «Четверик (26 кг) гречневых круп стоил 34–40 копеек, гороха — 40–55 копеек, овса — 15 копеек, пуд (16 кг) ржаной муки — 26–27 копеек, крупичатой — 75–80 копеек, масла коровьего — 1 рубль 25 копеек фунт (около 400 г.), говядины — 1 рубль 34 копейки, гусь с печенкой — 12 копеек, солонина — 3 копейки, баранина — 2 и 3 копейки за фунт и т. д. В сравнении с XX веком цены эти кажутся просто невероятными»[112].
В XXI веке цены эти не стали более «вероятными», но в XVIII веке в других городах России цены на еду были или примерно такими же, или чуть ниже. А возможностей заработать в Санкт-Петербурге было больше. С 1735 по 1750 год в город въехало больше людей, чем сволокли силой за все годы правления Петра I. В 1750 году в Санкт-Петербурге жили 95 тысяч человек, тогда как в 1730-м оставалось от силы тысяч 25 от переселенных Петром 40 тысяч.
Квартиры и продовольствие к 1750 году вздорожали, жилья сильно не хватало — а ведь в конце 1720-х годов в Петербурге стояло много заколоченных домов, иные разваливались от сырости и отсутствия ухода.
