Years ticked off their say-so on the great clocks
of doom and damnation, soup and nuts: meteors flashed
their say-so: and out of great Russia came three
dusky syllables workmen took guns and went out to die
for: Bread, Peace, Land.
And I met a marine of the U.S.A., a leatherneck with
a girl on his knee for a memory in ports circling the
earth and he said: tell me how to say three things
and I always get by-gimme a plate of ham and eggs-
how much?-and-do you love me, kid?
ТРИ СЛОВА (перевод М.Зенкевича)
В детстве я слышал три красных слова;
Тысячи французов умирали на улицах
За Свободу, Равенство, Братство,— и я спросил,
Почему за слова умирают люди.
Я подрос, и почтенные люди с усами
Говорили, что три заветных слова —
Это Мать, Семья и Небо, а другие, постарше,
С орденами на груди, говорили: Бог, Долг и Бессмертье,—
Говорили нараспев и с глубоким вздохом.
Годы отстукивали свое тик-так на больших часах
Судеб человеческих, и вдруг метеорами
Сверкнули из огромной России три
Суровых слова, и рабочие с оружием пошли умирать
За Хлеб, Мир и Землю.
А раз я видел моряка американского флота,
Портовая девчонка сидела у нет о на коленях,
И он творил: «Нужно уметь сказать три слова,
Только и всего: дайте мне ветчину, и яичницу,—
Что еще? — и немножко любви,
Моя крошка!»
JAZZ FANTASIA
Drum on your drums, batter on your banjoes, sob on the long
cool winding saxophones. Go to it, О jazzmen.
Sling your knuckles on the bottoms of the happy tin pans, let
your trombones ooze, and go husha-husha-hush with
the slippery sand-paper.
Moan like an autumn wind high in the lonesome tree-tops,
moan soft like you wanted somebody terrible, cry like
a racing car, slipping away from a motor-cycle cop,
bang-bang! you jazzmen, bang altogether drums, traps,
banjoes, horns, tin cans-make two people fight on
the top of a stairway and scratch each other's eyes
in a clinch tumbling down the stairs.
Can the rough stuff... now a Mississippi steamboat pushes
up the night river with a hoo-hoo-hoo-oo... and the green
lanterns calling to the high soft stars... a red moon
rides on the humps of the low river hills... go to it,
О jazzmen.
ДЖАЗ-ФАНТАЗИЯ (перевод М.Зенкевича)
Барабаны, гремите — бум, бум. Изнывайте жалобно, банджо.
Рыдайте извивами горл саксофоны. Играй, о джаз-банд!
Без жалости бейте суставами пальцев по жести кастрюль,
отрыгивайте тромбонами тромбы, верещите наждачной
бумагой, хуша, хуша, хуш...
Войте, как ветер осенний в вершинах деревьев, вопите, как
будто от боли в ужасе, вопите, как бешеный автомобиль,
ускользающий от полицейского мотоцикла. Играй, играй,
джаз-банд, оркестр барабанов, банджо, рожков, саксо-
фонов, кастрюль,— пусть двое пьяных, сцепившихся
на лестнице рьяно, бьют наугад, наобум и катятся вниз
по ступеням.
Вопите музыкой зычной... А там, на Миссисипи, ночной
пароход пробирается вверх по темной реке с ревом
гyy-yy-yy-у... И зелеными фонарями взывает к далеким
нежным звездам...
А крас ный месяц скачет на черных горбах прибрежных
холмов...
Играй, о джаз-банд!
ANECDOTE OF HEMLOCK FOR TWO ATHENIANS
The grizzled Athenian ordered to hemlock,
Ordered to a drink and lights out,
Had a friend he never refused anything.
“Let me drink too,” the friend said.
And the grizzled Athenian answered,
“I never yet refused you anything.”
“I am short of hemlock enough for two,”
The head executioner interjected,
“There must be more silver for more hemlock.”
“Somebody pay this man for the drinks of death,”
The grizzled Athenian told his friends,
Who fished out the ready cash wanted.
“Since one cannot die on free cost at Athens,
Give this man his money,” were the words
Of the man named Phocion, the grizzled Athenian.
Yes, there are men who know how to die in a grand way.
There are men who make their finish worth mentioning.
АНЕКДОТ О ЦИКУТЕ ДЛЯ ДВУХ АФИНЯН (перевод А.Сергеева)
Седовласый афинянин, приговоренный
Выпить смертельную чашу цикуты,
Не мог ни в чем отказать своему другу.
«Дай отпить и мне»,— попросил его друг,
И седовласый афинянин ответил:
«Пока я тебе ни в чем не отказывал».
