Кровавый шар погружался все глубже во мрак чужого космоса, превращаясь в мутное пятно, а потом - в едва различимую точку, похожую на зрачок настороженно глядящей ночной твари. Даже если бы Люгер хотел этого, он уже не мог вернуть себе Звезду Ада...
На поверхности озера-стола появились углубления в форме отпечатков двух пятипалых ладоней. Слот накрыл их руками и обнаружил, что отпечатки полностью совпали с его собственными ладонями. Он почувствовал тепло и приятное покалывание в пальцах. Озеро ждало прикосновения его рук... Черное липкое вещество окружило кисти Люгера тончайшей пленкой, чувствительной к малейшим движениям и легчайшим потокам энергии. Новая, темная сила вливалась в него... Понимая, что уже никогда не станет прежним, Стервятник медленно развел руки, поднимая Дракона с места его тысячелетнего сна.
Если бы в этой части пустыни могло находиться хотя бы одно живое существо, оно увидело бы, как гигантское облако, пронзаемое сотнями молний, всплывает над опаленными огнем скалами и возносится в небо с грохотом тысячи гроз... Содрогалась земля и ураганный ветер гнал по пустыне кольцевую стену пыли. Дракон поднимался сквозь дыру в облаках, которая стала затягиваться впервые за две тысячи лет. Варвары кланов Травы и Пыли увидели в тот день голубую зарю на востоке, недолго соперничавшую с вечным зеленым свечением Кзарна...
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. РАЗРУШИТЕЛЬ ФРУАТ-ГОЙМА
49. БОЙ НАД ОБЛАКАМИ
Всю ночь Дракон летел на север, покрывая за час расстояние, на преодоление которого всадникам потребовалось бы два дня. Его полет был невероятно быстрым и плавным, словно падение в пустоте. Люгер переживал ощущения, недоступные ему даже в теле стервятника. Пьянящий восторг наполнял его. Облака проносились внизу, сливаясь в мутную завесу, а наверху застыли неподвижные холодные звезды. Никогда прежде он не видел такого черного неба и леденящей ясности светил. Знакомые северные созвездия казались искаженными...
Он мало думал о будущем и совсем не хотел думать о том, что Сегейла, может быть, уже мертва. Это непереносимое подозрение с недавних пор зародилось в нем и он пытался спрятать его в какой-нибудь темный угол сознания, но оно оставалось там недолго.
Облако подчинялось легчайшим движениям его рук и почти неощутимым импульсам мозга. Люгер выбирал направление интуитивно, более того, он обнаружил, что не нуждается в ориентирах и картах. Все сведения о географии планеты содержались в объединенном сознании узников Дракона. Присоединившись к ним, Люгер ощущал спокойную уверенность исполнителя, признавшего над собой высшую силу.
Однообразное сияние звезд усыпило его и он проспал середину ночи, пока Дракон несся в воздухе, управляемый его подсознанием. Сны его были похожи на перетекание песка в песочных часах. Проснувшись, он увидел светлеющее небо на востоке и тучи, распавшиеся на отдельные гряды. Голубые отсветы облака скользили по их вершинам, а в провалах между ними чернела земля, все еще погруженная во мрак...
Восход солнца был стремительным и слепящим. Земное светило взорвалось на горизонте, выбросив из себя миллионы сверкающих лучей и мир сразу же изменился. В синем бархате небес растаяли звезды, земля внизу стала похожа на карту, над которой плыли причудливые клубы дыма, как будто невидимый великан курил свою трубку. Глядя на пятна ядовитой зелени, проплывающие в разрывах туч, Люгер вдруг почувствовал, что находится немного южнее Морморы. Его уверенность в этом была необъяснимой и неоспоримой одновременно.
Он не вспоминал о летающем корабле до тех пор, пока не увидел его, а когда увидел, то понял, что сам искал этой встречи. Олицетворение худшего из зол, приходивших в этот мир со времен Катастрофы, было совсем рядом. Сладкое предвкушение мести охватило Люгера. Ради этих мгновений стоило рисковать жизнью в южной пустыне. Он послал слабый сигнал в направлении крылатого силуэта, приближавшегося с северо-запада, и спустя мгновение к нему вернулось эхо. Он узнал, что барон Ховел находится на борту корабля; ничего больше его не интересовало.
Диниц Ховел был вне себя. Поиски беглецов, уничтоживших Сферга, и этой проклятой самки, графини Норгус, оказались бесплодными. Барон слишком поздно сообразил, что они могли прятаться и на юге. Чем они занимались там, если выжили? Эта мысль не давала ему покоя... Даже неповоротливый ум Ховела усмотрел в действиях графини признаки заговора, угрожавшего и его собственной безопасности.
