Жора улыбнулся. А Лёсик не обращал на нас никакого внимания.
- Да, ладно... ладно тебе кукситься... Но ты же понимаешь, надеюсь, что твоя Тина или как там ее... ну, мы без нее... сам знаешь... Это я знаю точно! Понимаешь меня?
Я виновато кивнул.
- Так что, детка, давай без заминок и остановок...
Жора шутил, но я ясно понимал, что та доля правды, которая таилась в этих игривых крикливых шуточках, эта доля правды (без Ти мы - просто пыль) была чрезвычайно весомой. Я не знал, почему я знал это. Я просто знал это, и всё!
Лёсик всё еще говорил, я не прислушивался.
Интуиция! Нет в мире знания более точного и значимого, чем интуиция. И этим знанием я был просто натоптан! Как пуд золотом!
- Заездил ты меня своей интуицией, пророк, - говорит Лена.
Жора нашёптывал:
- Ага, - добавил он, - рыжие нам очень сгодятся. Она ж рыжая?
Я снова радостно кивнул:
- Огненная! Рыжая! Как Ван Гог! Как его подсолнухи...
- Нам только рыжих тут не хватало...
А я просто не знал, куда бежать! Я понятия не имел, где искать эту нашу Тину. Рыжая? Да я ведь в глаза-то ее ни разу не видел! Какая она? Руки, ноги, глаза, глаза, пальчики, ладони, лодыжки, талия, грудь, грудь, волосы, волосы, губы, нос, лоб (Сократа ли?), улыбка (Моны ли?), запахи (свежескошенной травы ли? Или...)... ум, ум... Стихи... Стишки... ум, конечно, но запахи, улыбки, слезы и пот...
Где мне все это было взять?! «Принеси мне на тарелочке!». Хо!.. Да пошли вы все...
Я впал в депрессию... сдал... скис... скуксился... пссс...
ААААААААААаааааааааааааааааааа... - ором оралллл!!! И ору...
Вдруг слышу чей-то голос: «Ты не смог. Обещал, но не смог. Видно руки навек пусты...».
Опять эти руки!..
Медленно поворачиваю голову налево, затем направо... Кто-то сзади мне что-то там говорит? Голос - женский... Не звонкий, но я слышу каждое слово... Упрек? Что я не смог? Да мало ли? Хм, - не смог! Что обещал-то? Мысленно перебираю все свои обещания всем своим женщинам... Хох! Да тут... Если бы я смог выполнить хоть малую толику обещанного... Хех! Аня? Так там ничего такого, что могло бы... Юле? Ничего я ей не обещал, чтобы устраивать мне порку сердца... Собственно, где я сейчас? Осматриваюсь - никого! Сижу на скамье, греюсь на солнышке - кот, кот! Через час у меня встреча с этими цинькающими китайцами. Жду. А что делать - дела есть дела! Может, Людочке? Всё, что обещал я... Нате? Ничего и не обещал... Аааа, вспомнил! Это Света всё зудит со своим... этим... с этой своей блохой - Переметчиком! Но этого я и не думаю выполнять. Ещё чего! Нене... Не дождёшься, милая... И голос-то не её... Но вот что ещё меня прошибло - «видно руки навек пусты...». Ничего себе! «Навек пусты!». Руки!.. Это как же это может быть, чтоб «навек пусты»?!
Лесик кончил. Стали пить... Галдеть...
- Хватит рассиживаться, идем уже...
Это Жора подошел, улыбаясь.
- Ты чем так озабочен? Набычился. Кто-то рожает?
- Да иди ты...
- На, держи, - Жора сунул мне банку холодненького с испаринкой пива.
- О, здорово!.. Слушай, поясни мне, пожалуйста, как это...
- Да ты выпей, выпей... Разморило тут тебя на солнцепёке...
- Да нет, ты послушай, это важно...
Галдёж не умолкал.
Жора оторвался от банки, внимательно посмотрел на меня.
- Сейчас, - сказал он, - важно только одно: взять китайцев за яйца. А все наши важности... Ты Тинку свою нашел?
Жора был прав. От успешных переговоров с китайцами зависела судьба одного из наших проектов, вот уже второй месяц висящая на волоске. И мне утруждать Жору разговорами о каких-то виртуальных, едва слышимых женских голосах было бы верхом то ли беспечности, то ли неблагоразумия... Если не...Да! Но это емкое и пронзительное «Навек пусты» хорошенько меня зацепило. Надо же так - «Навек пусты»!
А голос, а голос... Я что же стал слышать какие-то голоса? И эти упреки!
Надо показаться психоаналитику, решил я.
- Показывался? - спрашивает Лена.
- Да ну их...
- Показался бы мне, я б тебя сразу вылечила.
- Так лечи, так лечи...
- Слушай, - говорит Лена, - что если это была твоя Ти?
- Где была?
- В голосе... ну, «навек пусты»?
- Лен, -прошу я, - перестань, плз... И ты меня...
Я страдал от непонимания: как это «руки навек пусты».
