В дверь тихонько постучали. Бежи включила лампу и, накинув халатик, направилась к двери. Увидев на пороге Эндре, с которого текла вода, она нисколько не удивилась. Юноша тоже не удивился, застав актрису в номере отца, более того, он был уверен, что найдет ее именно здесь. А шел он к ней, если можно так выразиться, в силу необходимости, потому что ни одного свободного номера в гостинице не оказалось. Эндре же очень устал, хотел спать и решил, что если Бежи в номере отца, то он спокойно может переночевать в ее номере.
— Как отец? — спросил Эндре, стряхивая с фуражки капли дождя.
— В постели... — показала Бежи на дверь. Потом на миг задумалась и взяла юношу за руку: — Он в очень скверном настроении.
— У меня настроение нисколько не лучше, — возразил Эндре и вошел в номер, оставив дверь открытой.
Свет от лампы падал на лицо Варьяша полосами, отчего оно казалось ужасно измученным.
— Хорошо, что ты еще помнишь об отце, — недовольно проворчал Геза, увидев сына. — Вот что приходится терпеть человеку в старости, и не от кого-нибудь, а от собственных детей...
Эндре хотел сказать, что родители в старости получают от своих детей то, чего они заслуживают, но передумал, остановился около кровати отца и поправил галстук.
— Я хотел попросить у Бежи ключ от ее номера: мне негде переночевать.
— Тебе что, не дали номера?
— Свободных номеров нет.
— Пожалуйста. — Бежи протянула юноше ключ. — Комната рядом.
— Спасибо... Ну, я пошел...
— Уже уходишь?
— Я устал.
— Иди спи.
Варьяш сел на кровати, поправил подушку и дрожащей рукой потянулся за сигаретами. Эндре щелкнул зажигалкой и дал ему огня.
— Когда вы уезжаете? — спросил он.
Варьяш закашлялся, лицо его покраснело. Бежи бросилась наливать воды в стакан, но Геза жестом остановил ее.
— Хочешь поехать с нами? — хрипло спросил он сына, откидываясь на подушку.
Бежи поправила полы халатика и села на край кровати.
— Я не поеду в Пешт, — ответил Эндре.
— Не поедешь?
— А зачем? Никаких дел у меня там, собственно, нет.
— С сестрицей не хочешь повидаться? — На лице у Варьяша появилась ехидная улыбка.
— Я недавно видел ее.
— Ты мне об этом не говорил.
— А ты и не спрашивал. — Эндре крутил ключ на пальце. — Ну, я пошел спать, утром увидимся. Спокойной ночи. — Он повернулся и направился к двери, но на пороге его остановил вопрос отца:
— Где ты болтался до сих пор?
— Дело у меня было, — ответил Эндре и повернулся к отцу.
— Веселился?
— Ты же знаешь, я не из породы весельчаков.
Эндре почувствовал, что отцу очень хочется придраться к чему-либо, и присел на подлокотник.
— Я подождал, пока тебя усадили в машину, и удалился. Знаешь, мне стыдно за тебя стало...
— Тебе за меня стыдно?
— Зрелище было не из приятных. И я в тот момент чувствовал себя прескверно.
— Уж не жалко ли тебе меня стало?
— Нет, не жалко.
— В чем же тогда дело? — удивленно уставился на сына Варьяш и воткнул в пепельницу недокуренную сигарету.
— Если бы я был писателем, который взял на себя ответственность поучать других людей, — начал объяснять Эндре, — я бы постарался не показываться на людях в пьяном виде, а будучи пьяным, не осуждал бы того, что сам проповедовал в трезвом. Твои вчерашние собутыльники сейчас ломают головы над тем, когда же Варьяш говорил правду...
— Послушай, ты, сопляк! — взъярился Варьяш. — Я и в пьяном виде значу гораздо больше, чем ты в трезвом, так что тебе нечего стыдиться за меня.
Бежи сразу занервничала:
— Да перестаньте вы наконец! Не надоело вам глупости болтать? — Она повернулась к Эндре: — Чего ты цепляешься к отцу? Ну, выпил он лишнего, что с того? Остальные тоже трезвыми не были...
Эндре охватила злость, и он готов был сейчас же высказать отцу все, что накипело у него на душе. Эпизоды вчерашней пьянки накрепко врезались в его память. Он все еще отчетливо видел перед собой пьяные физиономии приглашенных в кафе, более того, ему даже показалось, что он чувствует отвратительный запах алкоголя, исходящий от участников этого странного общественного мероприятия. Перед мысленным взором Эндре всплыло лоснящееся от пота лицо пьяного Чонгара, тесно прильнувшие друг к другу танцующие парочки, упившийся до чертиков отец, которого, словно мешок, волокли к машине на глазах десятков удивленных людей. «Остальные тоже трезвыми не были...» Эндре посмотрел на Бежи и тихо проговорил:
