Настало молчание. Друзья были довольны собой, последнее время им замечательно везло: все их проделки сходили с рук необыкновенно счастливо; Виндгама они опять прибрали к рукам; кроме того, один довольно опасный план, задуманный ими вскоре после того, как Джилькса выгнали из шлюпки, удался им» как по писанному. Теперь они нетерпеливо ждали блестящих результатов этого плана.
Между тем у шлюпочного сарая происходила очень оживленная сцена. Там собралась толпа бегунов, то есть те воспитанники, которые были намерены следовать за шлюпками по берегу. В числе их были Тельсон, Фильнот, Пильбери, Кьюзек, Кинг и другие «мартышки» всех трех отделений. Все они кричали и суетились так, что всякий посторонний зритель непременно подумал бы, что они-то и есть главные участники гонок.
Приветственные клики, относившиеся к «своим», сменялись насмешливыми возгласами противной партии; там и сям раздавались личные обращения и более или менее удачные остроты, и все это тонуло в общем бестолковом гвалте.
Вельчиты шумели больше всех. Не заинтересованные в гонках лично, они могли свободно издеваться над обеими партиями и вполне пользовались этим преимуществом.
— Ну уж команда! Оснастить шлюпку и то не умеют! А еще директорские! — кричал Кьюзек. — Первое отделение!
— Ты бы поучил их, — предложил Тельсон язвительно.
— А ты чего вступаешься? — вмешался Пильбери. — Метил в рулевые, да не попал. Эх ты, отставной рулевой!
— Пильбери, я тебя поколочу!
— Брось их, Тельсон, это они от зависти. Не сумели подобрать команду! Бабы! — сказал Кинг.
— Выходи-ка на кулаки, так я покажу тебе, какие мы бабы!
— Вот наши! — крикнул Виндгам, подкидывая шапку в знак приветствия, когда Ферберн, Котс, Портер, Кроссфильд и Риддель показались на пристани.
— Да здравствуют директорские! Ура!
— Бедняжки, как они боятся! Надо их поддержать! — кричали вельчиты.
— А вот и Парсон! — взвизгнули Тельсон, Бошер и Кинг, бросаясь навстречу маленькому рулевому шлюпки Паррета.
— Ай да Парсон! Наполеон, да и только!
Это замечание одного из вельчитов было вызвано тем, что Парсон вынул из кармана платок и торжественно махал им в ответ на приветствия своих поклонников.
Но вот начались приготовления к гонкам. Для посторонних это довольно скучная процедура. Установка подножек, осмотр уключин, разборка весел, укрепление флагов — все это, естественно, интересует участников гонок, но возбуждает лишь нетерпение в зрителях. К тому же, как и всегда, дело не обошлось без путаницы. Прежде всего перепутали флаги; потом Котс захватил по ошибке чужое весло. Когда то и другое было исправлено, Блумфильд вдруг заметил, что у него шатается подножка, и потребовал, чтобы подождали, пока он прибьет ее покрепче.
Наконец все было готово. Шлюпки медленно вышли на середину реки.
Директорской шлюпке достался счастливый жребий, и потому она заняла «первое», внутреннее место, то есть стала ближе к тому берегу, на котором был мысок. Это место считалось выгоднее, потому что при повороте за мысок путь шлюпки, приходившейся ближе к нему, несколько сокращался.
— Ура! Наши на первом месте! Сама судьба за нас! — кричали с берега директорские.
— Смотрите, как бы ваша судьба не посадила вас на мель! — отозвались на это из шлюпки Паррета.
— Ферберн, голубчик, не выдай! — раздался с берега отчаянный крик Виндгама, за которым немедленно последовали насмешливые возгласы вельчитов:
— Не зевайте, старшина! Главное, помните, что если вы хотите повернуть направо, то надо тянуть левый шнурок, а если налево — так правый.
Для Ридделя давно прошли те дни, когда подобные крики могли смутить его. Конечно, и теперь он был не совсем спокоен, но никто не сказал бы этого, глядя на его легкие, уверенные движения. Ферберн был хладнокровен, как всегда; можно было подумать, что он едет просто кататься, так непринужденно болтал он и смеялся. Спокойствие его невольно передавалось и его команде. Приятно было смотреть на этих мальчиков, как они сидели, наклонясь над веслами и весело поглядывая по сторонам; они были олицетворением здоровья и бодрости.
Но и парретиты были не хуже. Когда их шлюпка, ловко обогнув свою соперницу, заняла доставшееся ей «наружное место, ее приветствовали с берега оглушительные крики восторга. Это была настоящая овация. Даже вельчиты не выдержали и присоединились к общему гвалту.
