Когда в 1930 году митрополит Евлогий отошел от Московского
Патриархата и присоединился к Церкви Константинопольской, Кирилл оказался в
меньшинстве: в числе тех священников и мирян, которые решили хранить верность
Матери-Церкви. Вместе с епископом Вениамином (Федченковым), иеромонахами
Афанасием (Нечаевым), Стефаном (Светозаровым), Серафимом (Родионовым), Феодором
(Текучевым), священниками Стефаном Стефановским, Михаилом Вельским, Димитрием
Соболевым, Всеволодом Палачковским и некоторыми мирянами – в частности Николаем
Бердяевым, Владимиром Лосским, Андреем Блюмом (будущим митрополитом Сурожским
Антонием), Владимиром Ильиным, Михаилом Зиминым, Леонидом Успенским, Петром,
Евграфом (будущим епископом Иоанном) и Максимом Ковалевскими, Георгием (будущим
отцом Григорием) Кругом и Феодором Пьяновым – он участвовал в создании прихода
и новой резиденции Экзархата Московской Патриархии на рю Петель, в 15-м округе
Парижа.
Вместе с этим в последующие годы он продолжал сотрудничать
с «Вестником».
В тридцатых годах Кирилл постоянно участвовал в собраниях
молодой интеллигенции, которые проходили каждую неделю в доме философа Николая
Бердяева в Кламаре. В число собиравшихся входили богословы Владимир Лосский и
Евграф Ковалевский, философы Габриэль Марсель, Эмманюэль Мунье, Морис де
Гандийак и Жак Маритэн, востоковед Оливье Лякомб, специалист по исламу Луи
Массиньон, литературный критик Шарль дю Бос... Каждое собрание начиналось с
доклада на ту или иную богословскую или философскую тему, после чего начиналась
дискуссия. Кирилл Шевич посещал и другой кружок, который организовал Жак
Маритэн; с этим мыслителем до самой его кончины Шевича связывала крепкая
дружба. В этих собраниях Кирилла особенно ценили, как знатока творчества
Достоевского.
Вместе с тем его все больше и больше привлекала духовная
жизнь. Каждый вечер он по нескольку часов проводил в молитве и неукоснительно
посещал богослужения. Те, кто был знаком с ним в эти годы, вспоминают о нем как
о молодом человеке, часами простаивавшем в храме абсолютно неподвижно и
сосредоточившись в молитве.
Его духовником в то время был отец Афанасий (Нечаев) –
первый настоятель прихода Трех Святителей на рю Петель; в России он был монахом
Валаамского монастыря. Митрополит Антоний (Блюм), который в те же самые годы,
до самой безвременной кончины отца Афанасия в 1943 году, был его духовным
чадом, описывает его как «выдающегося человека, абсолютной простоты,
обходившегося малым » и разделявшего с еще более бедными, чем он сам, то
немногое, что имел.
Работа Кирилла в банке была не слишком напряженной и
оставляла ему много свободного времени. Он читал, перечитывал и переписывал
творения отцов Церкви. В особенности он ценил «Изречения отцов-пустынников» и
«Лествицу» преп. Иоанна Лествичника – их он переписал полностью.
Все более погружаясь в молитвенную жизнь и стремясь
применить на практике наставления святых отцов, которые были его ежедневной
духовной пищей, Кирилл почувствовал тягу к монашеской жизни. Однако семейные
обстоятельства мешали ему сразу принять монашество: он должен был материально
помогать родителям, сестре, племяннику и двум пожилым женщинам из прислуги.
Несмотря на это, он, насколько возможно, вел монашеский образ жизни в миру. В
1938 году он поделился своей тайной мечтой стать монахом со старцем Силуаном.
Тот в последнем перед кончиной письме благословил его, дав наставление, которое
впоследствии оказалось пророческим: «Иди и изо всех сил взывай к людям:
«Покайтесь!"».
Когда обстоятельства наконец позволили Кириллу отправиться
на Афон, разразилась война.
Как бывший руководитель движения младороссов, Кирилл
вместе с огромным числом своих соотечественников, подпавших под подозрение французского
правительства после заключения Советско-Германского пакта о ненападении, на
волне «общей ксенофобии» в конце мая 1940 года был арестован, а 31 мая
интернирован в концентрационный лагерь в Вернэ. Освобожденный через некоторое
время, вскоре, 22 июня 1941 года, он был вновь арестован – на сей раз
германскими властями. Это произошло в тот самый день, когда силы Вермахта
вторглись на территорию Советского Союза и когда Патриарх Сергий произнес речь,
в которой обращался к русским православным всего мира встать на защиту своей
родины. Кирилл наряду с сотнями русских эмигрантов был интернирован в лагерь в
Компьени.
