– Да, да.
– Он говорит, что мы его многому научили. Ты нам благодарен?
– Да!
– Он говорит, что он нам благодарен. Утащите его. А, я забыл! Послушай, Кэмпбелл, за что ты издевался над Клуером?
Кэмпбелл снова всхлипнул – нервы его были на пределе.
– Потому что я хулиган. Наверно, ты это хочешь от меня услышать.
– Он говорит, что он хулиган. Он абсолютно прав. Положите его в угол. Больше с Кэмпбеллом не шутим. Так, Сефтон!
– Вы мерзавцы! Мерзавцы! – это и многое другое Сефтон говорил, пока его, пиная ногами, перекатывали по ковру.
– «Блеяние козленка привлекает тигра». Мы сделаем из тебя красавца. Где у него лежат бритвенные принадлежности? (Кэмпбелл ответил). Жук, принеси воды, Турок взбей пену. Мы сейчас побреем тебя, Сеффи, поэтому ты лучше лежи совсем тихо, а то порежешься. Я раньше никого не брил.
– Нет! Не надо! Пожалуйста, не надо!
– Давай-ка повежливее. Я сбрею твои прелестные бакенбарды только с одной стороны.
– Я... я сдаюсь... только не сбривай. Клянусь, никакой порки не будет, когда я встану.
– И еще половинку усов, которыми мы так гордимся. Он говорит, что не будет нас пороть. Какой добрый.
Мактурк рассмеялся, держа в руках никелированный стаканчик для бритья, и поправил голову Сефтона, которую Сталки держал между коленями, как в тисках.
– Подожди, – сказал Жук, – длинные волосы не сбрить. Сначала нужно отрезать ус как можно короче, а потом брить.
– Я не собираюсь искать ножницы. Может быть, спички? Брось мне коробок. Он действительно боров, сейчас мы его немного подпалим. Тихо лежи! – он зажег спичку, но рука его замерла. – Я хочу убрать только половину.
– Хорошо, – Жук помахал кисточкой. – Я намылю середину... да? А ты спалишь остальное.
Тонкие первые усики, вспыхнув, обгорели до намыленной части в середине губы, и Сталки большим пальцем протер обгоревшую щетину. Это было не самое приятное бритье, но задача была выполнена в полной мере.
– А теперь бакенбарды с одной стороны. Поверни его! – спичка и бритва сделали свое дело. – Дай ему зеркальце. Вытащи кляп. Я хочу услышать, что он скажет.
Но слов не было. Сефтон в ужасе смотрел на свое отражение. Две крупные слезы скатились по его щекам.
– А, я забыл! Послушай, Сефтон. За что ты издевался над Клуером?
– Оставь меня в покое! Вы, мерзавцы, оставьте меня! Хватит с меня.
– Он говорит, мы должны оставить его в покое.
– Он говорит, что мы мерзавцы, а мы ведь еще даже и не начинали, – сказал Жук. – Где твоя благодарность, Сеффи? Черт! Ты похож на того, над кем издевались вполсилы!
– Он говорит, что с него хватит, – сказал Сталки. – Он заблуждается!
– Так, за работу, за работу! – пропел Мактурк, размахивая палкой. – Давай, мой ветреный Нарцисс. Не влюбись только в свое отражение!
– Ох, отпустите его, – произнес из угла Кэмпбелл, – он же плачет.
Сефтон рыдал, как двенадцатилетний подросток, от боли, стыда, уязвленного самолюбия и полной беспомощности.
– Давай, Сефтон, объявляй pax. Ты ничего не можешь сделать с этими мерзавцами.
– Кэмпбелл, дорогой, не надо грубить, – сказал Мактурк, – или ты снова получишь!
– Вы мерзавцы! – сказал Кэмпбелл.
– Что? За такое легкое издевательство... за то же самое, что вы проделали с Клуером? Сколько времени вы измывались над ним? – спросил Сталки. – Весь семестр?
– Мы никогда не били его!
– Били, когда могли его поймать, – сказал Жук, сидя на полу, скрестив ноги и время от времени роняя палку на ногу Сефтону. – Мне ли не знать!
– Я... мы... может быть.
– И вы из кожи вон лезли, чтобы поймать его! Мне ли не знать! Потому что он был маленький и противный, да? Мне ли не знать! А теперь, видите... Теперь вы ужасно противные и получаете то, что получал он за то, что был противным. Просто потому, что мы так решили.
– Мы никогда не издевались над ним так... как вы над нами.
– Да, – сказал Жук, – никто не издевается... и Неженка Фэрберн не издевался. Врежет только чуть-чуть и все. Все так говорят. На них не оставят живого места, и они уходят реветь в кладовку. Сунут голову в пальто и ревут. Пишут домой по три раза в день... Да, гады, и я делал это... умоляя, чтобы меня забрали. Вы не знаете, как издеваются по-настоящему. Жаль, конечно, Кэмпбелл, что ты попросил мира.
