Он прекрасно понимал философию деревенского мужика и осуждал вульгарные представления о крестьянстве. Он объяснял, что «крестьянин больше всего верит тому, кто сам ведет хозяйство и знает более или менее толк в хозяйстве. Вот почему я думаю, что центром нашей деятельности в деревне должна служить работа по созданию актива из самих крестьян, откуда партия могла бы черпать новые силы». Симптоматично, что Сталин не считал необходимым и отправку в деревню неподготовленных 25-тысячников, спешно сколоченных в «рабочие бригады».
Примечательно и то, что не он стал призывать к радикальным мерам по отношению к кулаку. Одним из первых их потребовал не кто иной, как бывший «радетель крестьян » Николай Иванович Бухарин, более известный в партии, как Коля Балаболкин. Отбросив прежние воззрения и лозунг «Обогащайтесь!», «любимец партии» быстро развернулся по ветру. Еще в октябре 1927 года Бухарин заявил: «Теперь вместе с середняком и опираясь на бедноту, на возросшие хозяйственные и политические силы нашего Союза и партии, можно и нужно перейти к более форсированному наступлению на капиталистические элементы, в первую очередь на кулачество».
Впрочем, Бухарин не просто повернул свой флюгер. Он заявил, что с кулаком «нужно разговаривать языком свинца». В статье «Великая реконструкция», появившейся 19 февраля 1930 года в «Правде», Бухарин написал: «Мы переживаем... крутой перелом с чрезвычайным обострением классовой борьбы... повсюду началось продвижение пролетарских отрядов. Но наиболее отчаянная борьба идет именно в деревне. Здесь быстро и победоносно развивается антикулацкая революция». Таким образом, даже те деятели партии, которых обвиняли в «кулацком уклоне», поддержали «антикулацкую революцию».
В отличие от Бухарина Сталин никогда не допускал таких кровожадных призывов, но он понимал, что начатая работа должна быть доведена до конца. На конференции аграрников-марксистов 27 декабря 1929 года в речи «К вопросам аграрной политики в СССР » Сталин отметил: «Мы перешли от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества к политике ликвидации кулачества как класса».
Он назвал коллективизацию вторым этапом Октябрьской революции в деревне. Первым была конфискация помещичьих земель. Речь не шла об уничтожении людей. Он пояснял, что наступление на кулачество означает «сломить кулачество и ликвидировать его как класс (курсив мой. – К. Р.). Вне этих целей наступление есть декламация, царапанье, пустозвонство – все, что угодно, только не настоящее большевистское наступление».
Нетрудно понять, что, выступая против кулака, Сталин защищал как интересы города, так и интересы беднейшего крестьянства, составлявшего подавляющую часть жителей деревни. Сама потребность времени обуславливала необходимость трансформации крестьянской политики, проводимой им ранее. Поясняя, почему раньше он осуждал планы раскулачивания, Сталин указывал, что прежняя политика «ограничения эксплуататорских тенденций кулачества» была в тот период правильной, ибо «пять или три года назад предпринять такое наступление на кулачество... было бы опаснейшим авантюризмом».
Но теперь, когда время пришло, он не намеревался растягивать начатую реформу на десятилетия. Для этого у него не было возможности. Однако не предлагая спешить, он сразу не оставлял лазеек для реставрации кулачества. В изменившихся условиях, пояснял он, «наступать на кулачество – это значит подготовиться к делу (курсив мой. – К. Р.), но ударить так, чтобы оно не могло больше подняться на ноги ». Решающим фактором в проведении коллективизации он назвал руководство рабочего класса и объяснил высокие темпы коллективизации тем, «что дело взяли в свои руки передовые рабочие нашей страны ».
Хотя успехи коллективизации были налицо, но ее высокий темп конкурировал с достаточно высоким уровнем противостояния. По мере роста колхозов деревня от экономического саботажа стала переходить к открытым мятежам. В январе 1930 года было зарегистрировано 346 массовых выступлений с участием 125 тысяч человек. На Средней Волге в 1930 году произошло 718 групповых протестов против коллективизации, волнения наблюдались на Украине, в Армении, Карачаевской и Чеченской автономных областях. Но наиболее напряженная обстановка сложилась в Средней Азии, где басмачи не прекращали своих действий с начала Гражданской войны, а на Северном Кавказе вооруженные банды имели не только конные группы, но и артиллерию.
