Этот доклад Сталина стал одним из лучших его политических выступлений. Прежде всего он развенчал сложившийся миф о репутации Бухарина как ведущего теоретика марксизма. Процитировав отрывок из статьи Бухарина, в которой тот критикует Ленина, – уже после смерти, — Сталин указал на неверные трактовки ленинского учения.
Он подчеркнул, что Бухарин «нагромоздил целую кучу ошибок по вопросам партийной теории и политики». К ним докладчик отнес: «ошибки по линии Коминтерна, ошибки по вопросам классовой борьбы, о крестьянстве, о нэпе, о новых формах смычки». «Шести ошибкам» Бухарина он посвятил особые разделы доклада, завершив их разделом «Бухарин как теоретик».
Собирая аргументы в логический ряд, он проиллюстрировал правильность ленинского утверждения, что Бухарин – «теоретик без диалектики», теоретик-схоластик». К одной из основных бухаринских ошибок он отнес создание теории о мирном врастании капиталистов в социализм. Основой этой теории стало утверждение Бухарина о том, что при создании социалистического хозяйства «кулацкие кооперативные гнезда будут... врастать в эту же систему».
Сталин пояснял, что «теоретической основой... политической слепоты и растерянности» Бухарина является «неправильный, немарксистский подход... к вопросу о классовой борьбе в нашей стране». В доктрине социализма, говорил он, нет альтернатив: «либо Марксова теория борьбы классов, – либо теория врастания капиталистов в социализм, либо непримиримая противоположность классовых интересов, – либо теория гармонии классовых интересов».
Он завершил разбор выводом: «Вот вам прекрасный пример гипертрофированной претенциозности полуграмотного теоретика».
Пытавшийся встать в красивую позу, в действительности Бухарин был слабым и безвольным человеком. Основной чертой характера было паникерство, похоже, он никогда не мог избавиться от гнетущего, подсознательного страха. Это выражалось в его поведении и поступках – интриганство, неустойчивость, дерганость, суетливость, стремление примкнуть к кому-то более сильному, – в этом и состоял Бухарин как личность.
Как великолепный психолог, Сталин не мог не знать этих качеств своего оппонента. И, говоря о тактических шатаниях лидера правых, докладчик напоминал: «Бухарин в период Брестского мира при Ленине, оставшись в меньшинстве по вопросу о мире, бегал к левым эсерам, к врагам нашей партии, вел с ними закулисные переговоры, пытался заключить с ними блок против Ленина и ЦК. О чем он сговаривался тогда с левыми эсерами, – нам это, к сожалению, еще неизвестно. Но нам известно, что левые эсеры намеревались тогда арестовать Ленина и произвести антисоветский переворот».
Впрочем, невысокого мнения о Бухарине были и сами «правые». Рютин так отозвался о нем: «Бухарин... как политический вождь ниже всякой критики... слабохарактерный, быстро впадающий в прострацию, не способный на длительную борьбу с серьезным врагом. Легко впадающий в панику, не умеющий руководить массами и сам нуждающийся в руководстве».
Объясняя разницу между позицией уклонистов и курсом, выбранным партией, Сталин лучше самого Бухарина сформулировал основные положения его «теории»:
«1. «Нормализация» рынка, допущение свободной игры цен на рынке и повышение цен на хлеб, не останавливаясь перед тем, что это может привести к вздорожанию промтоваров, сырья, хлеба... 4. В случае недостачи хлеба - ввоз хлеба миллионов на 100 рублей. 5. А если валюты не хватит на то, чтобы покрыть ввоз хлеба и ввоз оборудования для промышленности, то надо сократить ввоз оборудования, а значит, и темп развития нашей индустрии... Вывод: ключом реконструкции сельского хозяйства является развитие индивидуального крестьянского хозяйства».
Этому вялотекущему процессу скольжения по течению, на авось, как повезет – практически капитулянтскому замыслу – Сталин противопоставил революционный «план партии»: 1. «Мы перевооружаем промышленность... 2. Мы начинаем серьезно перевооружать сельское хозяйство... 3. Для этого надо расширять строительство колхозов и совхозов, массовое применение контрактации и машинно-тракторных станций как средства установления производственной смычки между индустрией и сельским хозяйством. 4. Признать допустимость временных чрезвычайных мер, подкрепленных общественной поддержкой середняцко-бедняцких масс как одно из средств сломить сопротивление кулачества и взять у него максимально хлебные излишки, необходимые для того, чтобы обойтись без импорта хлеба и сохранить валюту для развития индустрии».
