Толстяк ответил, не отводя взгляд:
– Сдохну, но сделаю. У тебя будет этот день.
Но Алрекера его поправила, накрыв своей ладошкой теплую руку друга:
– Сделаешь и вернешься. Живым и невредимым. Ты обещал мне подарить острова, где мы вместе состаримся. Острова я тебе добуду. А без тебя стареть не желаю…
* * *
Аккуратно собрав в мятое ведерко угольные крошки, Ягер зашагал по узкой дорожке между сугробов к караулке. Уже неделю он жил вместе с молчаливыми «сыроедами», кто присматривал за пустой базой контрабандистов. Беглеца не тронули, но и лететь дальше не разрешили. Приказали оставаться на месте, пока не появятся старшие. И юноша теперь делил с тремя молодыми охотниками кров и стол. Благо, в баркасе были припасы, которые разнообразили скудное питание. И угля хватало, чтобы не мерзнуть.
Утром на площадку пробралась узкая лодка с закутанной в тряпки командой. Отчаянные торговцы решились все же рискнуть и пришли на Тронные острова, чуть опередив очередную метель. Теперь пятеро мужиков топтались рядом с горой тюков и ругались так, что боги должны были бы покарать святотатцев немедленно.
– У меня у пса подстилка лучше, чем эта пушнина! И что, мне теперь с этим на торги?! Да вы издеваетесь! Это же гниль сплошная!
– Мы собрали последнее, – зло окрысился в ответ «сыроед». – Смотри, выбирай, оценивай. Но до весны больше ничего не будет. А может, и до лета… На охоту ходить некому. Запасов нет. Часть шкур выварили и вместо мяса теперь используют. Бульоном детей поят, кто еще остался… Так что или бери, что дают, или проваливай.
– Чего брать-то? Этот мусор? Я даже рейс не покрою!..
Контрабандист препирался с охранником остаток дня и вечер. На следующее утро из вонючей груды все же отобрали какие-то куски и почти пустая лодка исчезла в белом мареве. Оставшиеся шкуры Ягер помог перетащить в покосившийся сарай. Закрыв дверь, поинтересовался у старшего тройки:
– А что остатки все почти мечами посечены? Из боя притащили или с манекенов на тренировочной площадке сняли?
– Мне почем знать, – недовольно нахмурился «сыроед», теряя показное дружелюбие. – Что дали, тем и торгуем.
– Ага, понятно. Ладно, я просто так спросил.
– Пошли ужинать. Завтра за тобой должны прилететь.
Выбравшись на улицу за свежим снегом для похлебки, Ягер зачерпнул полный казанок и пробормотал, разглядывая яркие звезды над головой:
– Жрать у них нечего, торговать нечем. Спрашивается, чего я сюда приперся? Понятно, что висельнику деваться некуда. Но все же… Хотя сдается мне, что я не все знаю. И не увижу правду, пока меня в столицу не доставят. Вот бы только догадаться, чем эта поездка закончится…
* * *
Потрепанный шлюп забрал дежурившую тройку в обед. Вместе с «сыроедами» на палубу поднялся и Ягер. Его баркас пристроили рядом с мачтой, закрыли на тяжелый замок артефакторный ящик и для надежности еще прихватили цепями, намертво привязав к кораблю. Молодой контрабандист пристроился ближе к корме, где и сел, нахохлившись. Но через час полета стал оглядываться назад, а потом не выдержал и подошел к стоявшему у руля капитану шлюпа:
– Шторм догоняет. За полчаса до места стоянки доберемся?
– Что нам метель, – флегматично отозвался старый «сыроед» с обезображенным шрамом лицом. – Снега не видел?
– При чем тут снег, – возразил Ягер, внимательно разглядывая набегающие с кормы облака. – Смотри, ветер меняется. Сейчас чуть стихает, потом будет все нарастать. Если не сядем и расчалки не бросим до ближайших деревьев – нас просто о ближайшие скалы разобьет. Это – не метель, это куда серьезнее.
– Умный, да? Не помню, чтобы твое имя на совете капитанов звучало. Поэтому сядь и не мельтеши под ногами. Не нравится лететь, так можем высадить. Шагай за борт – и свободен.
Вздохнув, юноша вернулся на свое место, но уже не сидел, а стоял, вцепившись в поручни и разглядывая быстро темнеющее небо. Потом подцепил ближайшую бухту тонкой веревки и старательно начал привязывать себя к перилам, не обращая внимания на смешки палубной команды.
Старший из сменившейся тройки охранников, однако, смеяться не стал. Подойдя к контрабандисту, поинтересовался, подергав веревку:
