Болингброк. Запомню, миледи. Но, надеюсь, ее величество ознакомилось с предложениями маркиза? Я только этого и добивался.
Герцогиня. Ошибаетесь… с ними ознакомилась я… этого достаточно… огонь воздал им должное.
Болингброк. Как, миледи!..
Герцогиня(делает ему реверанс и, выходя, замечает Абигайль, стоящую в глубине сцены). Кто это прелестное дитя, скромное и почтительное? Ее имя?
Абигайль(выходит вперед и делает реверанс). Абигайль.
Герцогиня(высокомерно). А… прелестная продавщица… узнаю. Малютка и вправду хороша собой! Та самая особа, о которой мне говорила королева?
Абигайль. Ее величество соблаговолила рассказать…
Герцогиня. Предоставив мне решить… И так как назначение зависит только от меня… я рассмотрю… я подумаю, положитесь на мое беспристрастие и справедливость.
Болингброк(в сторону). Пропащее дело!
Герцогиня(к Абигайль). Понимаете ли, мисс, тут требуется родословная…
Болингброк(выступая вперед). Она у нее имеется…
Герцогиня(удивленная). Вот как? Милорд интересуется этой молодой особой…
Болингброк. Судя по ласковому приему, который вы оказали ей, я думал, что вы раньше догадались об этом.
Герцогиня. Я охотно назначила бы ее, но при дворе могут служить лишь люди знатного происхождения.
Болингброк. Она как раз блещет своим происхождением…
Герцогиня. Это надо будет проверить… Столько людей называют себя дворянами, не имея на это никакого права.
Болингброк. Именно из страха ошибиться леди боится признаться вам, что ее зовут Абигайль Черчилль.
Герцогиня(в сторону). О небо!
Болингброк. О, без сомнения, только дальняя родственница… Но все-таки кузина первой статс-дамы королевы, герцогини Мальборо, суровое беспристрастие которой заставляет ее колебаться и спрашивать себя, принадлежит ли ее кузина к достаточно хорошему роду, чтобы приблизить ее к ее величеству. Вы сами понимаете, миледи, что рассказ об этой истории может вернуть популярность у читателей такому устаревшему и вышедшему из моды писателю, как я, а газета «Экзаминейтер» найдет в нем богатую пищу для веселых статеек об одной богатой герцогине – родственнице простой продавщицы… Но успокойтесь, миледи. Ваша дружба слишком нужна вашей юной родственнице, чтобы я лишал ее вашей поддержки. Даю вам честное слово навсегда забыть этот анекдот… несмотря на всю его остроту… при условии, что Абигайль сегодня же будет допущена ко двору ее величества… Я жду вашего ответа.
Герцогиня(высокомерно). И я не заставлю вас долго ждать, сэр. Я должна сообщить ее величеству свое решение, и, поверьте, оно не будет зависеть от моих родственных отношений к этой леди. Я доложу ее величеству, и только ей одной… Что же касается вас, сэр, знайте, что я никогда не отступаю перед угрозами и презираю это бессильное оружие. И если я сегодня прибегаю к нему, то только потому, что вы меня к этому принуждаете. Писатель, особенно писатель оппозиции, сэр, должен навести порядок в собственных делах, прежде чем заботиться о делах государства. Вы этого не сделали… У вас огромные долги… Около тридцати тысяч фунтов… А ваши кредиторы, отчаявшись получить их, уступили мне свои права за одну шестую их стоимости. Я скупила ваши долговые расписки, уплатив за них звонкой монетой. Я – воплощение алчности и корысти. На этот раз, по крайней мере, вы не будете обвинять меня в желании обогатиться… (Улыбаясь.) Говорят, что это безнадежные векселя… Но все-таки они дают мне право заключить вас в долговую тюрьму… Я не могу, правда, воспользоваться им против члена палаты общин, но завтра парламентская сессия кончается… и если пикантный анекдот, о котором вы говорите, появится в утренней газете… то вечерняя газета известит, что ее остроумный автор, сэр Сент-Джон, сочиняет в этот момент в Ньюгейте[63] трактат об искусстве делать долги. Как видите, сэр, я ничего не боюсь. Вы слишком необходимы для ваших друзей из оппозиции, чтобы они позволили себе лишиться вашей особы. И как ни тягостно молчание для такого красноречивого оратора, я уверена: вы лучше моего поймете, что вам полезно помолчать. (Делает реверанс и уходит.)
