– Нам торопиться некуда, – сказала мама. – Юра в дублирующем составе, да и мы с ним в официальном разводе. Сам знаешь, когда Байконур в предстартовой готовности, да еще и такой экспедиции… Пропуск нам до старта не полагается. Только членам семей основного состава. Вот уж когда основной состав выйдет на орбиту, тогда пожалуйста.
– Бюрократия. – Володин стукнул железной рукой по столику. – Развели на свою голову.
– Ты не прав. Вспомни, что в пятьдесят шестом случилось. Тоже кто-то вошел в чье-то положение, нарушил инструкцию по допуску, в результате – акт вредительства, а старт к Юпитеру отодвинулся почти на три года. Нет, я-то как раз все понимаю. Поэтому особенно и не спешим с Почемучкиной. Вот и в Новосибирск завернем, раз такая оказия возникла. Там, глядишь, и с пропуском решится вопрос. Конечно, хотела Софье старт показать, ну да ладно. Еще увидит. Может, когда и сама полетит. Уже к Альфа Центавра.
– Потомственный космонавт, – сказал Володин, поднял глаза, увидел, что я не сплю, и подмигнул. – Ну, что Софья? Полетишь к далеким звездам?
Я хотела сказать, что полечу, но опять заснула. И мне снова приснились космонавтики, с которыми мы в ракете летели к очень далекой звезде.
Когда я проснулась, Володина не было. Мама сказала, что он срочно сошел с поезда. Ему теперь нужно к врачам, на пе-ре-ос-ви-де-тель-ство-ва-ни-е. Вот какое длинное слово! И малопонятное.
– Сейчас будет Новосибирск. Это большой город, – сказала мама.
– Такой же, как Арктания? – спросила я.
– Гораздо больше, – засмеялась мама. – Я там училась. Очень большой город. Столица Сибири.
И я стала смотреть в окно. Мы пересекли широкую реку, Обь называется. Куполов здесь не было. Были дома. Большие и очень большие. И дороги. Многоэтажные. Одна из дорог поднялась так высоко, что сравнялась с поездом. По ней ехал красный автобус, в котором сидели люди и махали нам. Я тоже помахала.
Потом поезд поехал так медленно, что машины нас обгоняли.
Когда мы выходили, мама сказала:
– Только не потеряйся. Хорошо?
– Хорошо, – сказала я и тут же потерялась. Потому что никогда не видела столько народу. Даже в Арктании. Оказывается, там было очень мало людей. А здесь их столько, что надо постоянно уворачиваться.
Я засмотрелась по сторонам и потерялась. Отпустила мамину руку. И осталась одна.
Но не испугалась. Чего здесь пугаться?
– Девочка, ты не потерялась? – стали меня спрашивать наперебой. – Может, тебе помочь?
– Нет, не потерялась, – сказала я. – Мне надо вон туда.
Я решила на лифте подняться на самый верх, откуда и вокзал видно, и город. Там люди гуляют и смотрят. В общем, я нисколечко не испугалась.
Сверху все видно. В одну сторону посмотришь – Новосибирск. В другую сторону посмотришь – вокзал. И купола в городе все-таки были. Только не для жилья, в них деревья росли. Федя сказал, что это специальные круглогодичные парки. Там всегда тепло, даже когда на улице холодно. Поэтому и деревья тоже специальные – всегда зеленые, тропические. Вот бы нам на остров такой парк!
А потом ко мне подошел человек в форме, приложил руку к фуражке и сказал:
– Вас зовут Софья?
– Софья, – сказала я.
– Сержант милиции Степан Субботин, – сказал он. – Товарищ Софья, вы знаете, что вас ищет мама? Разрешите вас проводить к ней?
Милиционер взял меня за руку и повел вниз. Мама увидела меня:
– Вот ты где! Ты куда пропала?!
– Я не пропала, – сказала я. – Я город смотрела.
– Первый раз в Новосибирске? – спросил милиционер.
– Дочка – в первый, – сказала мама. – Раз уж здесь оказались, то надо показать Почемучкиной Академгородок.
– Обязательно покажите, – сказал милиционер.
Потом мы отдыхали в комнате матери и ребенка. Я рисовала, а мама сидела в кресле и разговаривала с другими тетями. Там было много детей. А потом пришла воспитательница и стала с нами играть. А потом мама позвала меня, и мы пошли в гостиницу.
– Тебе понравилось играть? – спросила мама.
Я сказала, что понравилось.
– Надо было тебя в детский сад отдавать, – сказала мама. – Одичала ты у меня на острове.
– Я в университет хочу, – сказала я.
