Весной 1946 года в своих инструктивных выступлениях перед американскими дипломатами Джеймс Бирнс говорил о необходимости взять "жесткий курс" в отношении СССР. О том, что это такое стало ясно в ходе Парижской сессии Совета министров иностранных дел СССР. США, Франции и Англии (15 июня – 12 июля 1946 года). Делегации западных стран стремились ввести принципы "равных возможностей" и "свободной торговли", отвечавшие интересам американских крупных компаний, в тексты разрабатывавшихся мирных договоров с бывшими союзниками гитлеровской Германии. Несогласие советской делегации с этими предложениями выдавалось в западной пропаганде как свидетельство склонности СССР к диктату.
СССР обвинялся в разжигании международных конфликтов. Д. Йерджин писал, что военный министр США Паттерсон и его подчиненные постоянно утверждали, что русские "ожидают и даже хотят войны", что "Советский Союз ответственен за большинство неурядиц, игнорируя, таким образом внутренние перевороты во многих странах мира, всеобщие экономические беспорядки, крушение колониальных империй и растущие волны национализма по всему миру". Адмирал Нимиц рассуждал о "советской морской активности, настоящей или потенциальной, где бы то ни было – в Арктике или на Тихом океане, в Балтийском, Черном или Средиземном морях, угрожающую безопасности США", на опасность "нейтрализации Великобритании путем блокады, бомбардировки и вторжения", а также "нападения подводных лодок на американские прибрежные города". Адмирал требовал поддержания военно-морского флота США "в состоянии силы, соответствующей диспозиции и готовности".
Суммируя взгляды военных и дипломатических руководителей США после проведенного опроса, помощники Трумэна К. Клиффорд и Д. Элси пришли к выводу о необходимости проводить в отношении СССР "политику с позиции силы". В составленном ими меморандуме говорилась, что война против СССР будет вестись с целью его "сокрушения" и "будет тотальной в гораздо более страшном смысле, чем любая прежняя война", с применением самых современных орудий массового поражения. В меморандуме говорилось: "Советский Союз трудно одолеть, ибо его промышленность и естественные ресурсы широко рассредоточены. Однако он уязвим для атомного, бактериологического оружия и дальних бомбардировщиков. Следовательно… США должны быть готовы вести атомную и бактериологическую войну", заниматься "постоянной разработкой как наступательных, так и оборонительных вооружений".
В меморандуме говорилось: "Надо указать Советскому правительству, что располагаем достаточной мощью не только для отражения нападения, но и для быстрого сокрушения СССР в войне". Авторы меморандума призывали правительство США любые переговоры с СССР об ограничении вооружений вести "медленно и осторожно".
Новой демонстрацией атомного шантажа стали испытания атомного оружия на атолле Бикини 1 и 25 июля 1946 года. А 14 июля в ООН был представлен план контроля над атомной энергией, составленный Бернардом Барухом. План предусматривал создание специального международного органа, которому бы осуществлял контроль над всеми источниками сырья, предприятиями по производству атомной энергии, разведки запасов уранового сырья, проведение работ в области атома, инспектирование любых стран, районов и заводов, определение применения санкций против возможных нарушителей. Такому органу США были готовы предоставить контроль и над своей атомной промышленностью. Этот орган был бы поставлен вне контроля Совета безопасности и поэтому в нем бы господствовало проамериканское большинство, которое к этому времени сложилось в ООН. Так воплощался план Трумэна – Стимсона, выработанный еще 25 апреля 1945 года и направленный на предотвращение создания атомного оружия в какой-либо иной стране, помимо США.
На заседании комиссии по атомной энергии ООН советской делегации фактически предъявили ультиматум: либо СССР принимает план Баруха, либо переговоры о запрещении атомного оружия и разоружении прекращаются, а СССР будет обвинен в срыве соглашений по этим вопросам. Один из виднейших американских физиков Лилиенталь предупреждал Оппенгеймера в конце июля 1946 года, что в конце июля 1946 г. в комиссии по атомной энергии ООН будет принято решение "большинством 10 против 2 (СССР и Польша), которое пойдет в Совет Безопасности, где Россия использует право вето и откажется следовать ему. Это будет изображено нами как демонстрация воинственных намерений России. И это будет отвечать планам все растущего числа тех, кто хочет перевести нашу страну на военное положение – сперва психологически, а затем и реально. Армия, руководящая научными исследованиями в стране; охота за красными и т.д". Жизнь во многом подтвердила прогноз Лилиенталя.
