Американский историк Д. Йерджин утверждал, что взятая на вооружение в США "доктрина национальной безопасности" "постулирует взаимодействие столь многих различных политических, экономических и военных факторов, что развитие событий на противоположной стороне земного шара рассматривается как имеющее автоматическое и прямое воздействие на американские коренные интересы. Фактически любые изменения в мире воспринимаются как потенциально критические. Неблагоприятный ход событий где-либо создает опасность Соединенным Штатам… Таким образом желаемые внешнеполитические цели трансформируются в вопросы национального выживания, и спектр угроз становится неограниченным. Доктрина характеризуется экспансивностью, тенденцией продвигать субъективные границы безопасности вовне и на все новые и новые районы, охватывать все больше и больше географических пространств и проблем. Она требует, чтобы страна заняла позицию военной подготовленности; нация должна быть в состоянии постоянной тревоги".
Такое содержание "доктрины национальной безопасности" отвечало вековым традициям правящих кругов США с их стремлением расширять границы до устья Миссисиппи, затем до Тихого океана, затем до двух полюсов в пределах Западного полушария, затем далеко за этими пределами. Этому движению способствовало умение обнаруживать опасных врагов американской цивилизации то в индейцах, то в мексиканцах, то в обитателях различных островов Тихого океана. На сей раз источником угрозы Соединенным Штатам был объявлен Советский Союз.
Переход от дружбы к вражде надо было обосновать. Ведь еще в середине 1941 года в секретном меморандуме Госдепартамента подчеркивалось, что "за 27 лет с тех пор, как Россия стала коммунистической, Советы никогда не угрожали серьезно нашим национальным интересам и нашему укладу жизни". В ходе войны США были яростными противниками Германии и ее союзниками по Антикоминтерновскому пакту, объявившими крестовый поход против коммунизма. На протяжении войны и первых послевоенных месяцев президенты США посылали теплые послания и пожелания успехов И.
В. Сталину, Красной Армии, всему советскому народу. Поэтому требовались какие-то объяснения, почему СССР, прежде не угрожавший Америке, вдруг превратился в ее главную угрозу и каким образом США приняли эстафету антикоммунизма у Гитлера.
Одним из первых идейно-политических обоснований антисоветской политики стал секретный меморандум советника американского посольства в Москве Джорджа Кеннана. Поскольку он был направлен телеграммой, меморандум стал также известен как "телеграмма из 8 тысяч слов". В меморандуме была изложена "доктрина сдерживания", которая была положена в основу внешней политики США с начала 1946 года. Искажая историю нашей страны, как дореволюционную, так и советскую, Кеннан писал о ее якобы извечной непримиримости к Западу и извечной агрессивности. Он утверждал, что "русские… будут использовать каждую возможность для распространения советской силы или для помех и ослабления других". Кеннан пытался доказать невозможность нормальных отношений с Советским Союзом. "Главным элементом любой политики США по отношению к СССР должно быть долговременное, терпеливое, но твердое и бдительное сдерживание русских экспансионистских тенденций… Советское давление против свободных институтов западного мира является чем-то таким, что может быть сдержано искусным и энергичным применением контрсилы и в целом ряде постоянно меняющихся географических и политических пунктов, соответствующих переменам и маневрам советской политики".
Придавая своей доктрине "оборонительный" характер, Кеннан в то же время не исключал применение и иных методов воздействия на СССР. Он писал: "В действительности возможности американской политики никоим образом не ограничены сдерживанием линии и надеждами на будущее. Для США вполне возможно влиять своими действиями на внутреннее развитие как в России, так и в мировом коммунистическом движении". США, подчеркивал Кеннан, могут "колоссально увеличить напряжение, под которым должна оперировать советская политика… и таким образом поощрять тенденции, которые должны в конечном счете найти выход или в крушении, или в постепенном размягчении советской силы".
