Подобные препятствия могли бы обескуражить кого угодно, но только не Мюрата, ибо Мюрат был человеком, способным совершить невозможное. Мюрат поклялся овладеть Капреей, и, хотя прошло всего три дня с тех пор, как была дана эта клятва, он уже полагал, что не сдержал свое слово, но тут прибыл генерал Ламарк. Ламарк только что захватил Гаэту и Маратею, Ламарк только что дал одиннадцать сражений и покорил три провинции. Ламарк был именно тем человеком, в котором нуждался Мюрат; поэтому, ничего не говоря генералу, Мюрат подвел его к окну, вложил ему в руки подзорную трубу и показал остров.
Ламарк быстро взглянул в сторону острова, увидел английские флаги, развевавшиеся на фортах Сан Сальваторе и Сан Микеле, ладонью задвинул обратно четыре тубуса подзорной трубы один в другой, и произнес:
«Да, я понимаю: надо будет его взять».
«Ну, и что дальше?» — спросил Мюрат.
«А то, — ответил Ламарк, — что он будет взят. Вот и все».
«Когда именно?» — осведомился Мюрат.
«Завтра, если угодно вашему величеству».
«В добрый час, — сказал король, — вот один из тех ответов, которые мне нравятся. Сколько солдат тебе нужно?»
«А сколько их всего?» — спросил Ламарк.
«Примерно две тысячи».
«Что ж! Пусть ваше величество даст мне тысячу пятьсот или тысячу восемьсот солдат и позволит мне брать их среди тех, кого я к вам привел: эти люди меня знают, а я знаю их. Мы либо погибнем все до одного, либо возьмем остров».
Мюрат, не говоря ни слова, протянул Ламарку руку. Он сказал бы то же самое, будучи генералом; он был готов сделать то же самое, будучи королем. Затем оба paccfaлись: Ламарк пошел отбирать солдат, а Мюрат — собирать суда.
На следующий день все было готово — и солдаты, и корабли. Вечером участники похода покинули рейд. Какие бы меры предосторожности ни были приняты, чтобы сохранить экспедицию в тайне, слухи о ней распространились: весь город собрался в порту и приветствовал криками маленький флот, отправлявшийся в поход весело, преисполненный беспечной уверенности в том, что все расценивали как невозможное дело.
Вскоре ветер, благоприятный сначала, стал слабеть: не успели корабли преодолеть и десяти миль, как он окончательно стих. Суда пошли на веслах, но на веслах далеко не уйдешь, и, когда рассвело, флотилия все еще находилась в двух льё от Капреи. И тут, как будто французам надлежало вступить в борьбу со всеми непреодолимыми обстоятельствами на свете, начался шторм. Волны с такой силой бились об отвесные скалы, окружающие остров, что в течение всего утра не было никакой возможности подойти к нему. В два часа дня море успокоилось. В три часа неаполитанские бомбарды обменялись первыми залпами с батареями форта; им вторили крики четырехсот тысяч душ, заполнивших пространство от Мерджеллины до Портичи.
Это было поистине великолепное зрелище, устроенное новым королем для своей новой столицы; между тем сам он с подзорной трубой в руке находился на террасе дворца. С борта судов можно было наблюдать всю эту толпу, расположившуюся на различных ступенях гигантского цирка, ареной которого являлось море. Цезарь, Август и Нерон устраивали для своих подданных лишь травли зверей, сражения гладиаторов и навмахии; Мюрат же подарил своим подданным зрелище настоящей битвы.
Море снова стало спокойным, словно озеро. Оставив бомбарды и канонерские лодки воевать с батареями форта, Ламарк пошел вдоль острова на своих небольших судах с солдатами на борту: повсюду высились отвесные скалы, гигантские стены которых были погружены в воду; нигде нельзя было причалить к берегу. Флотилия обошла вокруг острова, так и не отыскав места для высадки десанта. Английский армейский корпус численностью в тысячу двести человек, внимательно следивший за всеми передвижениями французов, обошел вокруг острова одновременно с ними.
В какой-то миг французам показалось, что все кончено, и придется вернуться в Неаполь, так ничего и не предприняв. Солдаты предложили атаковать форт, но Ламарк лишь покачал головой: это была бы бессмысленная попытка. И тогда он приказал вторично обойти вокруг острова, чтобы посмотреть, не найдется ли какой-нибудь подходящий для высадки уголок, ускользнувший от их взглядов в первый раз.
