Он никогда в жизни не боялся темноты — все-таки часть его собственного дара. Наоборот, под покровом ночи маг чувствовал себя спокойней и уверенней. Но не здесь и не сейчас: эта темнота была чужой. Не привычная стихия, а часть огромного и почти разумного Леса, настороженно и с подозрением разглядывающего пришельца.
Бояться-то маг не боялся и сейчас, но спокойно спать, ощущая пристальное внимание несравнимо более могущественной сущности, все равно не мог. Даже боги подчиняются стихиям и не могут идти против них, так что говорить о смертном? Пожалуй, если бы не маленькая шаманка, тихо и безмятежно сопящая у него в объятиях, Хаггар бы вообще не сомкнул глаз. Все вокруг казалось неправильным, враждебным. Наполненная скрипом и тихим шелестом чернота без единого проблеска света, слепая и мертвая, натягивала нервы и заставляла вслушиваться, вглядываться, ждать подвоха. И сумеречное зрение от этой черноты почему-то не спасало…
Внутренние часы сказали, что солнце взошло, хотя на окружающем мире это почти не сказалось. Спустя некоторое время сумрак чуть истончился, стали угадываться очертания стволов, но не более того. Деревья продолжали стонать и плакать, и это не улучшало настроения.
— Погода портится, — пробормотала Брусника. Тяжелый спертый воздух чащи пах сыростью и прохладой, и выбираться из теплого плаща ей совершенно не хотелось. Так что, проснувшись еще до своего спутника, она долгое время неподвижно лежала, прислушиваясь. — Облака. Наверное, дождь будет.
— Это что-то значит? Имею в виду, с точки зрения Леса, — спросил Хар, также не спеша подниматься.
— Нет, просто приближается время холодов, дождей становится больше, а солнца — меньше, — пробормотала женщина ему в шею. — Не люблю дождь. А ты проверял, Вишня еще там? — спросила Руся, тщательно глуша в себе зазорные подлые мыслишки и лень. Женщине совсем не хотелось ехать куда-то в непогоду, но пока есть надежда, совесть не позволяла повернуть назад.
— Там, — отозвался мужчина через несколько секунд.
Кусок ткани, служивший маячком, он завязал узлом на шнурке и носил его на шее, чтобы не потерять, поэтому проверять курс и наличие пропавшей дикарки на прежнем месте было не сложно. За минувшие сутки они действительно одолели около трети пути. Брусника проникновенно-печально вздохнула в ответ, но промолчала, а Хаггар завозился, пытаясь выбраться из плаща.
— Уже пора вставать, да? — страдальческим голосом пробормотала дикарка, садясь.
— Если хочешь, можешь еще полежать, — со смешком ответил мужчина. — Перекусим лепешками, а воды я нагрею.
— Спасибо тебе большое! — проникновенно проговорила она, торопливо поцеловала его в подбородок и поплотнее укуталась в плащ. Без большого и теплого Хара лежать стало не так удобно и уютно, но вставать все равно не хотелось.
Маг только весело фыркнул, окинул взглядом свернувшуюся в клубок и с головой укутавшуюся в плащ маленькую шаманку и действительно пошел набирать воду. До сих пор Руся спокойно и, кажется, даже с удовольствием решала хозяйственные вопросы, затруднений они не вызывали, поэтому теневик благоразумно не проявлял инициативы и не лез с помощью. Зачем соваться под руку человеку, который и так неплохо справляется? Но сейчас женщина выглядела настолько несчастной и так не хотела шевелиться, что он поневоле проникся. Самое время начать платить добром за добро.
Вполголоса ворча и ругаясь, щурясь в густом сумраке, он спустился к ручью, на ощупь с горем пополам набрал бурдюки. Хотелось верить — водой, а не илом. Потом все-таки разжег костер с помощью пресловутых палочек и сухого мха, набранного вечером запасливой Брусникой. Может, получилось у него не так ловко, как у аборигенов, но главное — получилось. Огненный цветок, распустившийся на тонких сухих ветках, добавил жизни окружающему пространству, хотя всерьез ничего не изменил. Тьма просто немного отползла, сгустилась за ближайшими деревьями и оттуда пялилась на чужака.
Хаггар мрачно подумал, что такими темпами недолго рехнуться, только как с этим бороться, он не знал. Подружиться с Лесом, чтобы тот перестал воспринимать чужака настолько враждебно? Хорошо бы, но как? Переделать свою природу и свою силу маг не мог, а что-то ему подсказывало — загвоздка именно в этом.
