— Это тебе известно, а мне только с твоих слов. Ладно, пошли завтракать, жених.
Но Слава, вместо того чтобы подняться, притянул девушку к себе.
— Мы же собирались завтракать… — прошептала она, но ответа не дождалась.
За утренним кофе молодые люди размышляли, как провести выходной день.
Прожить субботу и воскресение, не расставаясь ни днем, ни ночью, им доводилось редко. Раньше для этого они вынуждены были куда-то ехать.
— Давай сходим в Третьяковку, — предложила Лена. — Я после ремонта там не была.
— У меня есть идея получше, — возразил Слава. — Давай посетим Университет имени Стерна. Посмотрим, чему там учат за две тысячи баксов в неделю.
— Тебе не надоело все это на работе? — удивилась Шмелева. — Хоть бы на выходные забыл о своем следствии…
— У следствия, невестушка, выходных не бывает. Намылилась замуж за милиционера, так привыкай, — ответил старший лейтенант.
Лена хотела поспорить, но зазвонил телефон, и она побежала к аппарату.
— Слава, подойди, это мама, — крикнула она из холла.
— Тебя ищет Саша Лебедев. Срочно позвони ему на мобильный, у вас там .что-то случилось, — передала Вера Сергеевна. — У тебя все хорошо?
— Все хорошо, — заверил сын и тут же набрал номер Лебедева.
— Ты где?
— У Лены на Сивцевом Вражке. Лебедев записал адрес.
— Высылаю к тебе машину. У нас убийство. Через десять минут спускайся вниз.
— Вижу, у нас уже начинается семейная жизнь, — вздохнула Лена, провожая друга. — Освободишься, приезжай. Буду тебя ждать.
— Я не знаю, когда освобожусь, — развел руками старший лейтенант.
— Когда освободишься, тогда и приезжай. — Отпечатав Славе прощальный поцелуй, Лена вручила ему ключи от квартиры.
Слава вышел на лестничную площадку и вспомнил, что забыл свою папку. С этой папкой Синицын никогда не расставался. Сейчас в ней находились все его записи по делу Каребина и текст романа писателя. Пришлось вернуться.
— Посмотрись в зеркало и плюнь три раза через левое плечо, — приказала Лена. — Иначе пути не будет.
Старший лейтенант послушно выполнил суеверный обряд, за что получил еще один поцелуй.
Ваня Турин появился на милицейском «уазике» ровно через десять минут.
Усадив Синицына, он включил сирену и понесся, обгоняя всех, кто двигался в том же направлении. Рулил Ваня так, словно сидел не на стареньком вездеходе, а на нервном жеребце. В качестве проезжей части он использовал не только мостовую, но все, по чему можно было передвигаться на колесах, — тротуары, бульвары, дворы. Синицын подпрыгивал, доставая головой железный потолок салона, но замечаний водителю не делал. Ваня никогда зря не гонял. Поскольку Турин пользовался одному ему известным путем, старший лейтенант так и не понял, куда они едут. И только когда «уазик» резко притормозил у двухэтажного особнячка в районе Мясницкой, он узнал «Издательский дом Светланы Рачевской». Здесь старший лейтенант беседовал с ней неделю назад.
Возле подъезда стояла «Волга» Грушина и микроавтобус с красным крестом.
Слава кивнул Гоше Березину.
— Сам здесь?
— Нет, Грушин в райотделе. Я Лебедева привез, — пояснил водитель.
Синицын вошел в особняк. В дверях дежурил конопатый сержант Саня Рушало.
Он козырнул ему и кивнул наверх. Слава поднялся на второй этаж. Возле директорского кабинета молча толпились сотрудники издательства. Вид у них был испуганный. Молодой следователь прошел мимо них и открыл директорскую дверь.
— Твое дело обрастает начинкой, как слоеный пирог. Сперва писатель, теперь издатель, — заметив его, вместо приветствия произнес Саша Лебедев.
Слава огляделся. Шкафы и ящики стола Рачевской подверглись жестокому погрому. Груды папок валялись на полу. Сама Рачевская, вернее, ее тело, продолжало занимать директорское кресло. Фотограф Коля Соколов щелкал труп в разных ракурсах. Медицинский эксперт Приходько сидел на корточках возле Рачевской и что-то писал. Криминалист Антюков возился с пробирками. Голова Светланы Михайловны запрокинулась, и Синицын не сразу увидел пулевую рану на ее затылке.
— Как и Каребина? Тот же почерк? — спросил он Лебедева.
— Примерно. Ее застрелили в половине десятого. И «Макаров» на полу. — Капитан кивнул в сторону кресла.
